(
Представляю наиболее интересные и важные отрывки из доклада Центра стратегических разработок (ЦСР) от 10 ноября 2011г. "Движущие силы и перспективы политической трансформации России", http://www.csr.ru/index.php?option=com_ ... 71&lang=ru)
Движущие силы и перспективы политической трансформации России
...Весной 2011 г. нам удалось корректно сформулировать внутреннюю логику политического процесса на стадии падения доверия населения к власти. Наши выводы мы сделали на материалах социологических исследований - прежде всего фокус-групп, которые обладают повышенными прогностическими возможностями на интервалах 6-9 месяцев. Но важно подчеркнуть, что речь шла именно о раскрытии внутренней логики процесса, а не о механической экстраполяции трендов. В докладе мы показали, что
падение доверия к власти постепенно приобретает характер самоускоряющегося процесса. При этом каждое новое событие в цепи политических перемен служит катализатором других аналогичных событий, ведет к радикализации общества и способствует повышению темпа дальнейших изменений.
К числу реализовавшихся положений первого доклада, сформулированных в соответствии с указанной логикой, относятся:
• продолжающееся старение политического бренда В.Путина и рост его антиэлектората;
• неизбираемость Д.Медведева на пост президента;
• негативная реакция общества на рокировку тандема и последовавшая за ней радикализация общественного мнения;
• усиление критических настроений по отношению к власти в интернете и СМИ (включая телевидение);
• массовое распространение политической сатиры и возрождение жанра политических анекдотов;
• падение эффективности риторики партии власти и первых лиц, включая тенденцию к негативному восприятию даже наиболее конструктивных программных положений, выдвигаемых партией власти;
• перехват эффективной политической риторики внесистемными оппонентами;
• дальнейший рост протестных настроений, особенно в крупных городах;
• формирование «критической массы» оппонентов власти;
• нарастание морально-психологического давления массовых групп оппонентов власти на колеблющихся и конформистски настроенных людей и ускорение их перехода в ряды оппонентов;
• появление признаков внутреннего раскола элит, выражающееся, в частности, в том, что ряды сторонников власти начинают покидать руководители и эксперты высокого уровня;
• появление массового запроса на новые политические фигуры на посту президента и премьер-министра.
…Руководству начинает изменять политическая интуиция, которая в прошлом помогала успешно выходить из затруднительных ситуаций и добиваться поддержки населения. Как мы и предупреждали в первом докладе, действия властей становятся все более направлены не на предупреждение вероятных событий, а на запоздалое и недостаточное реагирование на события, которые уже состоялись и ведут к необратимым последствиям. Подобный пассивный подход не позволит предотвратить дальнейшее саморазвитие политического кризиса, которое, как было показано в первом докладе, со временем ведет к его переходу в острую и неуправляемую фазу.
• восприятие результатов парламентских и президентских выборов как «нечестных» и нелегитимных;
• протестный характер предвыборной кампании оппозиционных партий и массовое голосование за них из протестных соображений, безотносительно к содержанию их политических программ;
• роль парламентских и президентских выборов как катализатора дальнейшей радикализации оппонентов власти;
• сужение возможностей для проведения ответственной экономической политики и назревших структурных реформ в период после президентских выборов;
• переход общественного недовольства в стадию массовых открытых протестов против власти.
Время для сравнительно безболезненных политических действий, способных замедлить развитие кризиса и смягчить его течение, уже безвозвратно упущено. Но в запасе властей все еще остаются эффективные ходы, которые помогли бы предотвратить опасную радикализацию общества и снизить угрозу острой конфронтации между обществом и властью.
Последние данные Фонда Общественное Мнение показывают, что сохранение тандема в составе Медведева в качестве президента и Путина – премьер-министра поддерживают лишь 6% респондентов. 41% респондентов пока согласны с официально объявленным вариантом Путин – президент, Медведев – премьер-министр. Но 37% респондентов поддерживают варианты тандема, не включающие хотя бы одного из этих политиков (при этом 26% уже предпочитают не иметь в составе тандема ни Путина, ни Медведева). Эти данные представляют разительный контраст по сравнению с социологическими данными двух-трехлетней давности, когда респонденты категорически отказывались обсуждать возможность выдвижения альтернативных политических лидеров.
Опираясь на дополнительные данные, мы постарались показать, что происходящие политические изменения обусловлены не только внутренней логикой политической системы, но и внешними по отношению к ней изменениями в российском обществе. Совместное их влияние задает для политического процесса определенные рамки и повышает вероятность отдельных сценариев политической трансформации.
Цель настоящего доклада – прояснить механизм предстоящей политической трансформации с учетом текущих и долгосрочных тенденций, которые во многом уже вышли из-под контроля политических лидеров и поддерживающих их структур.
Доклад состоит из трех частей. В первой части мы анализируем текущие изменения в политической системе, имеющие наибольшее значение для понимания ее дальнейшей эволюции. Во второй части мы рассматриваем структурные изменения в обществе, которые будут влиять на ход политической трансформации. В третьей части, опираясь на полученные результаты, мы даем сравнительную оценку среднесрочных и долгосрочных сценариев политических изменений.
ЧАСТЬ 1. ТЕКУЩИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ХОД ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
В данном разделе мы коротко проанализируем текущие политические процессы, которые могут повлиять на дальнейший ход политической трансформации. Большинство из них ведет к ослаблению действующей политической системы и повышает вероятность ее изменения.
Ниже мы рассмотрим следующие вопросы:
1. Рокировка тандема и ее политические последствия.
2. Старение политических брендов.
3. Исчерпание риторического ресурса и проблема его обновления.
4. Снижение эффективности партийного манипулирования.
5. Представительство оппозиционных групп и протестные настроения.
6. Роль пассивного большинства в ускорении политических изменений.
7. Экономические причины роста политической напряженности.
1.1. Рокировка тандема и ее политические последствия
…Совокупный политический бренд тандема в результате рокировки понес невосполнимые потери.
Рокировка тандема обнажила политическую несамостоятельность Медведева и лишила его качеств, которых ожидают от консолидирующего лидера общероссийского масштаба. Можно предположить, что персональный бренд Медведева как политический актив утратил самостоятельную ценность и ныне ослабляет, а не усиливает власть.
Имиджевые потери тандема в результате рокировки невосполнимы, поскольку поддержка, утраченная Медведевым, не передается Путину и ослабляет совокупную политическую базу тандема. Особенно ощутимо это на правом фланге электората, который в плане персонального политического лидерства оказывается недопредставлен по сравнению с другими группами избирателей.
Бренд Путина пострадал в результате рокировки значительно меньше, но оказался один на один с проблемами своего политического старения и невозможностью одновременно апеллировать к обоим общественным полюсам.
Рокировка тандема ослабила перспективы самоизменения власти и возможности налаживания диалога с обществом. Она послужила толчком для консолидации и радикализации оппонентов власти и способствовала росту политизации общественного сознания.
Возрастает популярность предсказанного в нашем первом докладе варианта, что президентом России должен стать не Путин и не Медведев, а «кто-то третий».
Жизненный цикл персонального бренда Путина развивается по тем же законам. «Фанаты» Путина исчезли в фокус-группах уже давно (ориентировочно в 2005 г.). Затем рейтинг рос из-за безальтернативности, но мотивация продолжала уменьшаться. С лета 2010 г. рейтинг доверия Путину начал падать. Одновременно начал падать и рейтинг партии «Единая Россия», который был и остается производным от рейтинга Путина.
Наряду с падением численности электората появился злой антиэлекторат, численность и мотивации которого возрастают. Свидетельством этого является распространение в интернете сатирических роликов и политических анекдотов, вызывающих в памяти поздние советские времена.
Теоретически, дальнейшее старение бренда может быть приостановлено путем ребрендинга, но в текущих условиях его возможности ограничены, в том числе препятствиями на пути обновления коммуникативного ресурса.
1.3. Проблема обновления риторического ресурса Наряду со старением политических брендов, сложившаяся политическая система сталкивается с проблемой старения риторического ресурса и сложившегося формата политических коммуникаций властей и населения. Аналогичные процессы наблюдались еще в советское время. В период между 1917 и 1970 гг. коммунистическая идеология и риторика неоднократно обновлялась и периодически служила мобилизующим фактором, способным вызывать позитивный отклик у широких масс населения. В 1970-1980-х гг., когда российское общество быстро входило в стадию массового потребления и создавало спрос на новые формы публичного диалога, обновление риторического контента власти, наоборот, практически прекратилось. Старая система политических коммуникаций быстро исчерпала себя. Она полностью утратила мобилизующую способность и превратилась в предмет раздражения и высмеивания. Популярность политических анекдотов стала признаком неадекватности политических коммуникаций.
Попытка обновления риторического ресурса в период перестройки оказалась успешной лишь отчасти. Риторике власти пришлось конкурировать с риторикой неформальной общественной оппозиции, которая оказалась успешнее в поиске мобилизующего контента. В конечном счете, мобилизующая сила альтернативной риторики и коммуникаций обеспечила падение коммунистической системы.
Но в условиях кризиса начала 1990-х эта новая риторика тоже быстро исчерпала себя, вызвав массовое отторжение. С тех пор российское общество прошло еще через несколько этапов риторического обновления и кризисов политических коммуникаций в результате их старения.
Последний такой цикл привел к власти Владимира Путина, который смог успешно обновить риторический ряд лидера страны, а также способствовал первоначальному успеху риторики партии власти. Но во второй половине 2000-х гг. наступило привыкание к этой риторике, и с тех пор она уже не вызывает эмоционального отклика.
Одна из ее уязвимых сторон состояла в том, что эта риторика формировалась в относительно однородном обществе, где из-за кризиса 1990-х идеологический полюс среднего класса был ослаблен по отношению к другим социальным слоям. В 2000-е гг. этот средний класс укрепился и усилил влияние, но традиционная риторика Владимира Путина и партии власти не отвечала его ожиданиям, поскольку была адресована другим социальным слоям. Попытка использовать для этой цели риторику Дмитрия Медведева завершилась после рокировки тандема.
Массовое распространение политической сатиры в интернете, а также возрождение жанра политических анекдотов, который, казалось, сошел на нет в начале правления Путина, - опасный для власти симптом исчерпания ресурса политических коммуникаций и безуспешности попыток его обновления. Риторический стиль власти состарился и вызывает негативные реакции. Наступила волна отторжения.
…Кризис тандема, старение персональных политических брендов, исчерпание коммуникативного ресурса властей и растущая дисфункциональность системы партийного манипулирования. Несомненно также и то, что сохранение экономической неопределенности и возможное очередное торможение экономики в России и в мире будут способствовать усилению социальной напряженности, росту протестных настроений и дальнейшему ослаблению политической системы.
к концу истекшего десятилетия «нулевых» годов в российском обществе сформировалось два массовых социальных полюса с устойчивыми и во многом взаимоисключающими системами ценностей, нормами поведения и политическими ожиданиями. Это способствует расхождению частей ранее консолидированного центристского электората в сторону правой и левой оппозиции.
При растущей поляризации общества согласовывать интересы в рамках неконкурентной политической модели становится все труднее.
Существующая система власти не смогла обеспечить политическое представительство растущему ядру городского среднего класса. Значительная часть электората на этом фланге вынуждена голосовать за левые оппозиционные партии, чьи программы противоречат их интересам. Такое поведение носит ярко выраженный протестный характер.
На левом фланге избиратели с традиционной системой ценностей тоже все активнее переходят на сторону хорошо организованной левой оппозиции, представленной в Думе КПРФ и «Справедливой Россией». Например, это характерно для пенсионеров, которых, несмотря на беспрецедентное повышение пенсий, становится все труднее удерживать в электорате партии власти. Об этом свидетельствуют данные всероссийского опроса ФОМ в сентябре 2011 г.: электоральный рейтинг «Единой России» устойчиво падает по мере увеличения возраста респондентов (Рис. 1.8).
Более того, в динамике рейтинг «Единой России» среди пенсионеров падает быстрее, чем во всех других социальных группах (Рис. 1.9.). В перспективе пенсионеры будут выступать с солидарным отрицательным мнением по поводу «Единой России». Учитывая накопившиеся долгосрочные проблемы в пенсионной системе и тот факт, что у властей нет очевидной стратегии их решения, подобные настроения будут нарастать. И, в принципе, электоральный бунт пенсионеров становится возможным. В какой форме это будет происходить, пока неясно, но можно вспомнить, например, 2005 г., когда произошел массовый протест пенсионеров против монетизации льгот, и предложить это как сценарий. Рейтинг доверия Путину в тот период упал на 6% и восстанавливался на протяжении целого года, несмотря на то, что власти экстренно стали «заливать деньгами» возникшее у пенсионеров социальное недовольство.
оппозиционные силы получают доступ к наиболее качественным политическим активам, на которые гораздо удобнее опираться как в системной, так и во внесистемной политической борьбе.
Социальная опора властей начинает проигрывать если не в количестве, то в качестве поддержки. В активе власти остаются преимущественно представители переходных групп, которые отличаются повышенной неоднородностью, аморфностью целей, меньшей устойчивостью поведенческих норм и ограниченным потенциалом коллективных действий. В политическом плане они составляют хотя и массовую, но ненадежную политическую опору. Социологические данные, представленные во второй части доклада, позволяют предположить, что по мере дальнейшего политического размежевания значительная часть этих людей примкнет к более сильным в идейном, риторическом и организационном плане центрам политического влияния, формирование которых в обозримой перспективе возможно лишь на базе сложившихся социальных полюсов.
Таким образом, социальная поляризация способствует росту количества и повышению качества оппозиционного электората. Однако сравнительные преимущества этого электората асимметричны. Эти преимущества оппозиции могут дополнительно возрасти благодаря асимметричному политическому представительству правой и левой оппозиции, которое возникло в результате рокировки тандема и неудач в возрождении правой партии «сверху».
Преимущества левого электората - относительная массовость, способность к консолидации, повышенная явка на выборах и хорошо организованное партийное представительство. Даже в условиях массовых нарушений избирательного процесса в пользу партии власти они обеспечивают левой оппозиции представительство в Думе и заметное влияние через формальный избирательный процессе. С этим влиянием власти вынуждены считаться всерьез. Напротив, потенциал неформального, в том числе протестного, влияния на левом фланге ограничен. Левый электорат сравнительно слабо представлен в средствах массовой информации, меньше присутствует в интернете и рассредоточен за пределами крупнейших городов.
Городской средний класс является менее многочисленным, у него низкая явка на выборах, и его формальное политическое влияние было бы невысоким, даже если бы он получил адекватное партийное представительство в Думе. Однако в отсутствие такого представительства его активность вынужденно переходит во внесистемную плоскость, в которой и лежат его основные сильные стороны. Огромный потенциал неформального политического влияния несоизмерим с его ограниченным электоральным весом. Средний класс гораздо опаснее для властей как внесистемный протестный ресурс: он сосредоточен в крупнейших городах, формирует основную часть медийного контента, доминирует в интернете, обладает значительным социальным капиталом и потенциалом самоорганизации. Социологические данные показывают, что пока его политическая активность невелика, но протестная активность нарастает. Если она со временем перерастет в политическую плоскость, противостоять ей власти будут не в состоянии.
Таким образом, асимметричность сильных и слабых сторон левого и правого электората и его асимметричное политическое представительство способствуют естественной «специализации» левой и правой оппозиции на разных формах политической работы. Это усиливает ее коллективную силу в оппонировании властям и ведет к дальнейшему ослаблению политической системы. В то же время, асимметрия оппозиционного влияния закладывает предпосылки для будущих политических конфликтов и патовых ситуаций, на которых мы коротко остановимся в третьей части доклада.
1.6. Роль пассивного большинства в ускорении политических измененийФормирование двух массовых полюсов электората, образующих правую и левую оппозиции, в настоящее время отчасти маскируется тем обстоятельством, что оба полюса объединены общей идеей недоверия к существующей политической власти и демонстрируют растущую готовность голосовать за левые оппозиционные партии.
В перспективе такое положение не может быть устойчивым. Со временем следует ожидать партийного и политического размежевания этих полюсов в соответствии с их специфическими социально-экономическими интересами. Но пока процесс консолидации наиболее мотивированного оппозиционного электората на почве противостояния власти приводит к иным последствиям. Консолидация облегчила и ускорила формирование «критической массы» населения, недовольного властью. Это приводит в действие механизм электорального перетока, описанный немецким социологом Э. Ноэль-Нойман .
… В настоящий момент в России уже завершается формирование критической массы оппонентов власти и начинается ускоренный переход основной массы населения от поддержки власти к протестному отношению к ней. В Белоруссии, если судить по результатам социологических опросов, это уже произошло. В России этот процесс еще не завершен, но он быстро развивается.
Социологические данные свидетельствуют об ускорившейся трансформации политического сознания российских избирателей. Так, по данным Левада-Центра, в ноябре электоральный рейтинг «Единой России» снизился по сравнению с октябрем на 7 процентных пунктов (с 60% до 53%). По данным И.М. Бунина, 88% опрошенных выступают за расширение возможности граждан влиять на власть. По его мнению, запрос на политические перемены стал превалировать над запросом на безусловный приоритет стабильности, который во многом был дискредитирован под влиянием кризиса (еще в начале года картина была обратной).
В дальнейшем следует ожидать, что протестные тренды общественных настроений будут радикализованы сначала парламентскими, а затем и президентскими выборами. Существует вероятность, что мощные предвыборные кампании, исходящие от власти и негативно воспринимаемые населением, будут способствовать росту антиэлектората власти в большей степени, чем росту ее сторонников.
Быстрый рост числа оппонентов власти повышает вероятность раскола внутри правящей группировки. Подобно тому, как это случилось с Ельциным на закате перестройки, публичное заявление какого-либо известного политика о своем несогласии с политическим курсом в сложившейся ситуации вызовет симпатии оппонентов власти и позволит ему быстро нарастить политический капитал альтернативного лидера. Первые признаки этого уже появились (например, отставка А.Кудрина и переход Г.Павловского в лагерь критиков власти).
1.7. Экономические причины роста политической напряженности...В последнее время появились признаки того, что дальнейшее падение поддержки властей может быть обусловлено в том числе и экономическими причинами.
Согласно опросам, проведенным Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР) в 2010 г. в странах развивающихся рынков Европы и Средней Азии и в 5 странах Западной Европы, мировой финансово-экономический кризис привел в большинстве стран к усилению недовольства населения существующей политической и экономической системой. При этом в странах - новых членах ЕС, которые дальше всего продвинулись в осуществлении рыночных реформ и формировании институтов политической демократии, заметно ухудшилось как отношение к рыночной экономике, так и к основным демократическим институтам (Рис. 1.10. и 1.11.). Напротив, в странах СНГ с неконкурентными политическими институтами и неразвитой рыночной экономикой повысился спрос на демократию и рынок.
В отличие от большинства других стран региона, в России в 2010 г. особых изменений по сравнению с докризисным периодом не наблюдалось ни в отношении к рынку, ни в отношении к демократии.
…Но в 2011 г. в России тоже наметились изменения. Об этом свидетельствует не только появившийся массовый спрос на политические перемены, но и последние обследования ФОМ, которые указывают на рост доли респондентов, считающих, что западная и/или советская экономическая система являются более справедливыми, чем современная российская. Представленные данные свидетельствуют не только о негативном отношении к сложившейся в России системе «бюрократического капитализма», но и о продолжающейся социальной поляризации.
...в России экономический кризис нанес чувствительные удары по обоим социальным полюсам.
Судя по всему, и малообеспеченные слои населения, и городской средний класс были вынуждены ограничивать потребление, что, по-видимому, способствовало усилению разочарования в существующей экономической и политической системе.
Катализатором политических изменений могут послужить и внешние факторы. Глубокий экономический кризис в Белоруссии уже привел к резкому ослаблению президента Лукашенко и к утрате им поддержки со стороны населения. Если белорусский кризис перейдет в политическую плоскость и завершится отстранением Лукашенко, это может привести к дальнейшей радикализации общественного мнения в России, повысив вероятность развития по пути политической конфронтации.
Недавние экономические решения властей тоже могут привести к усилению политической напряженности. С 2012 г. по инициативе президента Медведева планируется начать резкое повышение военных расходов. Политическая целесообразность такой меры серьезные сомнения.
Население не предъявляет спроса на масштабное увеличение военных расходов. Наоборот, участники наших фокус-групп постоянно высказывали сомнения в целесообразности повышения военных расходов, в том числе в связи с коррумпированностью военных закупок. Отношение к повышению военных расходов разительно отличается от отношения к повышению пенсий, которое население в большинстве своем активно поддерживало.
экономика уже не выполняет сдерживающую или нейтральную роль по отношению к политическим конфликтам. Появляется все больше признаков того, что экономические факторы вносят дополнительный вклад в нарастание политической напряженности и в усиление политического кризиса.
Основные выводыОтличительной особенностью текущей политической ситуации является быстрое старение и снижение эффективности различных элементов политической системы, которые в прошлом способствовали ее становлению и усилению влияния. При этом такие процессы, как ослабление тандема в результате рокировки, старение политических брендов, исчерпание риторического ресурса и сбои в системе партийного манипулирования во многом обусловлены внутренней логикой развития политической системы и носят необратимый характер. В результате политическая система утрачивает потенциал саморазвития как раз в тот момент, когда структурные изменения в российском обществе усиливают предпосылки для системной политической трансформации.
Ослабление системы власти проявляется не только в снижении рейтингов и росте протестных настроений. Гораздо более опасной для нее является процесс социальной поляризации, при котором согласовывать интересы в рамках неконкурентной политической модели становится все труднее. Следствием этого является рост оппозиционности со стороны наиболее консолидированных социальных групп на правом и левом социальных полюсах. Этот электорат, обладающий в силу большей однородности повышенным потенциалом консолидации, становится ключевым ресурсом оппозиции. Оппозиция обладает очевидными конкурентными преимуществами в обновлении риторического ресурса и создании новых политических брендов. Растущий потенциал влияния по-разному реализуется на правом и левом фланге в связи с асимметричностью сильных и слабых сторон соответствующих социальных групп.
Власть вынуждена опираться преимущественно на представителей переходных групп, которые отличаются повышенной неоднородностью, аморфностью целей, меньшей устойчивостью поведенческих норм и ограниченным потенциалом коллективных действий. По мере дальнейшего политического размежевания значительная часть этих людей может примкнуть к более сильным в идейном, риторическом и организационном плане центрам политического влияния, формирование которых в обозримой перспективе будет происходить на базе сложившихся социальных полюсов.
Вследствие этого начавшийся процесс политической трансформации российского общества может пройти через три этапа.
На первом этапе происходит формирование критической массы оппонентов власти и их консолидация на платформе политических перемен. … На втором этапе возможен быстрый рост численности их сторонников за счет массового притока пассивного электорального большинства. На этом этапе пассивные и запоздалые действия властей, а также сами парламентские и президентские выборы могут служить катализаторами дальнейшей политической радикализации общества. Последствия экономического кризиса и непродуманные экономические решения властей ведут к дополнительному росту политического недовольства и подкрепляют спрос на политические и экономические изменения.
На третьем этапе… ожидается размежевание политической оппозиции в направлении противостоящих идеологических полюсов.
...К концу текущего десятилетия может начаться сближение политических полюсов, которое является предпосылкой для формирования в России устойчиво функционирующей демократии.
ЧАСТЬ 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛЯРИЗАЦИЯ И ЕЕ ДОЛГОСРОЧНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
В России массовый средний класс начал формироваться в 70-е гг. ХХ века, и его появление, по-видимому, было одним из факторов, способствовавших распаду коммунистической системы, сформировавшейся в совершенно иную эпоху, когда в стране преобладало традиционное сельское население.
В первом постсоветском десятилетии (90-е гг.) российский средний класс пережил трудные времена. Он сократился численно и отчасти был вынужден перейти на мировоззренческие позиции патернализма, который мог быть обеспечен авторитарным политическим строем. Однако в «нулевые» годы благодаря быстрому экономическому росту российский средний класс стал быстро восстанавливать свои позиции в обществе.
В настоящее время российский средний класс является не доминирующей, но значимой и наиболее быстро растущей массовой общественной силой, предъявляющей спрос на политические изменения. Однако специфика современного развития России состоит в том, что влияние малообеспеченного населения, зависимого от государства и формирующего патерналистский социальный запрос, остается еще очень велико.
Это создает предпосылки для перехода от преимущественно монополярной структуры общества с преобладающим патерналистски ориентированным населением к биполярной структуре с трудно совместимыми социальными ожиданиями и системами ценностей, установление баланса между которыми является непростой задачей для любой политической власти.
Политическая власть, пытающаяся опереться только на один из полюсов этой биполярной структуры (в данном случае – на патерналистский полюс, состоящий из малообеспеченного населения), неизбежно столкнется с нарастающим противодействием со стороны противоположного полюса, который сегодня практически не имеет формального политического представительства в системе государственной власти. Игнорирование этого факта может привести политическую систему к конфликтам, во многом похожим на те, которые пережило общество при крушении советской системы.
...в среднесрочной перспективе (ориентировочно 5–6 лет) биполярность его социальной структуры, скорее всего, не снизится, а возрастет. Это произойдет не только под влиянием дальнейшего экономического роста (даже если темпы его будут весьма умеренными), но и в результате происходящих демографических сдвигов. Демографические сдвиги будут происходить под влиянием двух поколений бэби-бумеров: поколения послевоенных лет и наиболее многочисленного из ныне живущих поколений, родившегося в 1980-х гг. Первые в массовом порядке будут выходить на пенсию и столкнутся с проблемой падения доходов. Вторые, наоборот, войдут в зрелый трудоспособный возраст и, вследствие общей снижающейся численности трудоспособного населения и массового выхода на пенсию, займут ключевые позиции в экономике, а в дальнейшем - и в политической системе.
Изменение политической системы является в этих условиях неизбежным. Попытки законсервировать сегодняшнюю систему, буквально на глазах становящуюся все менее адекватной тем задачам, которые она должна решать, могут отсрочить, но вместе с тем и усилить ее политический крах. Необходимо возвращение к более конкурентной политической модели, которая сможет обеспечить представительство интересов среднего класса, соразмерное его численности и влиянию.
2.1. Исследования и оценки среднего класса в России в 1990-2000-х гг.… В 1998 г., по ее оценкам, около 12,5% семей в России могли быть отнесены к среднему классу согласно этим критериям. На более поздних этапах исследования в конце 2000-х гг. Е.М. Авраамова относит к среднему классу уже каждую четвертую семью России.
В работе под ред. Т. Малевой «Средние классы в России: экономические и социальные стратегии» в качестве критериев выделения среднего класса использовались такие критерии, как:
• материальная обеспеченность, включающая текущие денежные доходы, сбережения, движимое имущество, недвижимость, активы на селе (21,2% домашних хозяйств отнесены к среднему классу по этому критерию);
• социально-профессиональный критерий (высшее образование, регулярная занятость, нефизический характер труда, наличие управленческих функций (включая малых предпринимателей и исключая руководителей средних и крупных предприятий) (привел к оценкам среднего класса на уровне 21,9% респондентов);
• критерий самоидентификации - среднее положение по различным шкалам социальной идентификации для домохозяйства и индивида – (39,5% домашних хозяйств отнесены к среднему классу на основании этого критерия).
Соответствие как минимум двум критериям позволило в 2000 г. отнести около 20% населения к среднему классу (всем трем критериям соответствовало 6,9% населения).
Исследование, использующее похожую методологию, было повторено в 2007 г. на другой выборке. Его результаты позволили отнести к среднему классу в 2007 г. около 20% населения по соответствию как минимум двум критериям (из них 4,6% - по трем критериям), при этом увеличилось число отнесенных к среднему классу по критерию материальной обеспеченности (до 26% населения) и уменьшилось по критерию самоидентификации (до 30%).
…модернисты в значительной степени формируются из представителей среднего класса, в то время как традиционалисты - из представителей других слоев населения, что приводит к выводу о значительной однородности систем ценностей как среднего класса, так и других массовых слоев.
…В 2010 г. исследование, проведенное ЦСР и РАНХиГС, показало, что около 29% населения может быть отнесено к среднему классу на основании таких критериев, как: доход, достаточный для приобретения стандартной квартиры с помощью ипотечного кредита, или наличие в качестве второго жилья квартиры или комнаты при более низком уровне доходов.
Таким образом, ряд исследований, использующих различные подходы к оценке среднего класса, показали, что
к концу 2000-х гг. в России к среднему классу могло быть отнесено от 20 до 30% населения.2.2. Становление биполярной структуры общества во второй половине 2000-х гг.Основным результатом ускоренного экономического развития России в 2000-х гг. стала структурная трансформация российского общества. Ее отправной точкой послужила почти однополярная структура, в которой единственной по-настоящему массовой и электорально значимой группой был сравнительно однородный слой традиционалистов с достаточно однородной системой ценностей и поведенческих стереотипов, представленный в основном малообеспеченным населением.
Другие социальные группы, включая модернистов, состоящих, в том числе, из представителей среднего класса, были либо сравнительно малочисленны, либо слабо структурированы и неоднородны, поэтому обладали несопоставимо меньшим электоральным весом и политическим влиянием.
Однополярная социальная структура ограничивала эффективность многопартийной системы и политической конкуренции в парламентском формате. Все партии попадали в зависимость от левопопулистского электората, что приводило к их конвергенции на левом фланге и вело к формированию популистских парламентов 1990-х гг. Дефолт 1998 г. подвел своеобразную черту под эволюцией этой системы, продемонстрировав экономические риски, связанные с ее политической несбалансированностью.
Однополярная структура российского общества облегчила начавшийся после 1999 г. процесс ограничения партийной конкуренции. Она позволяла обращаться к подавляющей части населения с однородным политическим контентом и на этой основе формировать широкую политическую базу партии власти. Привлечение на сторону партии власти иных, менее многочисленных, менее однородных и не столь влиятельных социальных групп упростилось благодаря быстрому экономическому росту, который уменьшил перераспределительные конфликты между социальными группами и обеспечивал парето-оптимальное развитие “win-win”. Количество проигравших было минимально, а подавляющее большинство повышало уровень жизни либо за счет доходов от экономической деятельности, либо в результате активной перераспределительной политики государства.
Но одним из результатов успешного экономического развития 2000-х гг. явилось формирование гораздо более массового, однородного и влиятельного слоя модернистов, состоящих в основном из представителей среднего класса, политический вес которого к концу десятилетия существенно уступал его возросшему социально-экономическому влиянию.
Падение реальных доходов населения в 1992 г. по сравнению с их уровнем в 1990 и особенно в 1991 г. было настолько глубоким, что их уровень к началу кризиса 1998-1999 гг. не восстановился. Падение реального потребления населения, как показывает ряд исследований, также имело место, хотя его масштабы были меньше масштабов падения ВВП и доходов
Потребление среднего класса в 1990-е гг. характеризовалось рядом особенностей. Практически полное отсутствие супер-, гипермаркетов, торговых сетей приводило к тому, что средний класс покупал продукты питания и одежду на оптовых рынках, в палатках, киосках и т.п. Отсутствие сетевых кафе и ресторанов с оптимальным для среднего класса соотношением «цена-качество» и необходимость экономить при не очень высоких и медленно растущих доходах приводили к нечастому посещению кафе и ресторанов: даже в 2000 г. представители среднего класса тратили на еду вне дома не более 2% потребительских расходов (по оценкам Росстата). Неразвитость системы услуг (финансовых, жилищных, туристических, развлекательных и т.д.), отсутствие возможности покупки услуг через интернет приводило к относительно высоким ценам на них и снижало потребление услуг средним классом.
К началу 2000-х гг. российский средний класс пришел в ослабленном состоянии. Его доля в населении, вероятно, не превышала 15%, а политическое влияние существенно ослабло по сравнению с периодом поздней перестройки.
К концу 2000-х гг. благодаря быстрому росту уровня жизни, повышению образовательного уровня, изменениям в структуре занятости и другим социально-экономическим процессам, средний класс превратился в одну из наиболее массовых социальных групп. Его численность достигла не менее 25% от общей численности населения, около 1/3 взрослого населения и 40% работающего населения и почти половины работающего населения крупных городов
Средний класс конца 2000-х гг. разительно отличается от того, каким он был в 1990-е гг. Развитие сетевого общественного питания сделало обыденным явлением питание в кафе и ресторанах. Сетевая торговля позволила повысить качество и снизить издержки покупки одежды, обуви, товаров длительного пользования. Развитие системы разнообразных услуг привело к более частому их приобретению. Так, например, за 2000-е гг., по данным Росстата, доля расходов на услуги по организации досуга (отдых, посещение культурных мероприятий) выросла в потребительских расходах среднего класса более чем в 6 раз. Возможности использования интернет для приобретения товаров и услуг еще больше приблизили уровень потребления российского среднего класса к уровню потребления средних слоев в развитых странах.
В 2008 г. около 50% работающих представителей среднего класса было занято в госсекторе, 19% - на приватизированных предприятиях, 21% - на вновь созданных частных предприятиях, 11% - в кооперативах, общественных организациях и т.д. или являлись самозанятыми. В 2009 г. доля работающих в госсекторе сократилась до 46%, на приватизированных предприятиях – до 11%, на вновь созданных частных предприятиях - выросла до 23%.
Ядро среднего класса заметно превосходит население, не принадлежащее к среднему классу, не только по уровню доходов, но и по показателям обладания автомобилями (особенно иномарками) (к концу 2000-х гг. разрыв между количеством автомобилей на 100 домашних хозяйств среднего класса в России сократился по сравнению со значением этого показателя в среднем по США до 1,9 раза), объектами недвижимости (Рис. 2.4.), а также многими видами товаров длительного пользования (Рис. 2.5.). Средний класс обладает значительно большей свободой расходования средств на текущее потребление и намного более активен в различных формах сберегательного поведения (Рис. 2.6.). Согласно фокус-группам, проводившимся нами с представителями среднего класса, основными формами долгосрочного сберегательного поведения стала покупка недвижимости, в том числе за рубежом, а также – до кризиса – покупка ценных бумаг, в том числе выпускаемых зарубежными эмитентами.
…наиболее принципиальные в политическом плане особенности среднего класса проявляются в ценностных и мотивационных аспектах. Для среднего класса характерно доминирование достижительных мотиваций (Рис. 2.12.), ориентация на европейские ценности (Рис. 2.13.). Его представители в гораздо большей степени полагаются на собственные силы, ориентированы на творческие виды деятельности, хотят быть яркими индивидуальностями. В экономическом плане большинство из них категорически не заинтересовано в переделе собственности, отрицают идеи уравнительности доходов и отстаивают принцип равенства возможностей. По всем этим характеристикам они резко контрастируют с людьми, не относящимися к среднему классу.
По данным фокус-групп, представители городского среднего класса предъявляют повышенный спрос на правовое государство, демонстрируют либертарианские настроения (крайнее недоверие к государству и нежелание от него зависеть) и проевропейскую ориентацию. Подобные установки слабо представлены или практически отсутствуют у других групп населения.
В отличие от других слоев населения, средний класс слабо заинтересован в получении государственных социальных трансфертов. Например, по нашим расчетам, доля социальных выплат в доходах москвичей, большинство из которых относится к ядру среднего класса или его ближайшей периферии, составляла в 2008 г. менее 10%, а в предыдущие годы падала до 6%.
При этом у населения России в целом свыше половины совокупных доходов приходится на социальные трансферты и заработную плату (значительная часть которой напрямую финансируется из бюджета в виде зарплаты или опосредованно: через субсидии, государственный заказ и государственные инвестиции).
В политической плоскости социальная поляризация может выражаться в опережающем росте протестных настроений на социально-имущественных полюсах. Некоторые признаки такой поляризации уже имеются в социологических данных.
Согласно результатам опроса, в России без Москвы (в дальнейшем – в регионах России) 34% населения считают, что недовольство властями усиливается. В группе с низким потребительским статусом такого мнения придерживаются 35% опрошенных, в группе с высоким статусом – 32%. Сальдо оценок составляет (-3%), т.е. близко к величине статистической ошибки. Все же оно может свидетельствовать о слабой отрицательной корреляции между признаками: рост доходов уменьшает число респондентов, считающих, что недовольство властями усиливается.
В Москве наблюдается принципиально иная картина: 46% населения считают, что недовольство властями усиливается. В группе с низким потребительским статусом такого мнения придерживаются 44% опрошенных, в группе с высоким статусом – 49%. Сальдо оценок между низшим и средним классом составляет (+ 4%). Таким образом, видны сразу две тенденции.
Во-первых, мнение о росте недовольства властями среди москвичей распространено заметно чаще, чем в остальной России (46% против 34%). Этот результат хорошо согласуется с заметным падением популярности Ю.Лужкова в период, предшествовавший его отставке.
Во-вторых, в Москве рост доходов увеличивает долю респондентов, считающих, что недовольство властями усиливается. Это небольшое, но значимое различие станет еще более значимым, если учесть, что в регионах России сальдо таких оценок находится в отрицательной области. Хотя суммирование векторов в данном случае не вполне корректно, можно говорить о наличии противоположной тенденции, суммарно составляющей 7%, что является статистически значимой величиной.
Эти выводы хорошо согласуются с представленными выше аргументами о том, что в течение последнего десятилетия экономические интересы значительной части населения Москвы и московского среднего класса в особенности стали все более расходиться с политикой московских и (в плане развития институтов защиты прав собственности) – федеральных властей.
Средний класс предъявляет повышенный спрос на такие социальные изменения, в которых политика властей давала явные сбои на всем протяжении 2000-х гг. Прежде всего – это спрос на равенство всех граждан перед законом, независимо от их близости к власти или богатству. Именно на равноудаленность от власти и богатства должны быть ориентированы реформы в правоохранительной и судебной системах, а также меры по борьбе с коррупцией и привилегиями чиновников. Не менее важным приоритетом является обеспечение доступности качественных административных и социальных услуг, прежде всего связанных с развитием человеческого капитала. Постепенно в среде среднего класса возникает понимание, что без коренного изменения существующей политической системы добиться существенного прогресса по этим направлениям невозможно.
…в Москве существует около полумиллиона успешных в деловом отношении мужчин, считающих, что недовольство властями у людей усиливается, и являющимися выразителями такого недовольства. Похожие люди, безусловно, есть и в других крупных городах, а также среди успешных в деловом отношении женщин, хотя существующая статистика в данный момент не позволяет их идентифицировать.
Значимый рост недовольства у людей, которых с полным правом можно назвать ядром деловой элиты страны или верхней частью среднего класса, есть факт, заслуживающий самого серьезного отношения. Хотя с точки зрения численности эта группа кажется незначительной, ее влияние далеко не пропорционально численности. Но главное состоит в том, что претензии к властям со стороны этой группы принципиально иные, чем у остального населения: они связаны не с недостатком получаемых ими социальных трансфертов, в которых они не нуждаются, а с состоянием делового климата и правопорядка в стране. Это «правая» повестка дня, сегодня не имеющая адекватного представительства в политической системе.
Основные выводыК концу прошедшего десятилетия в обществе произошли структурные сдвиги, в результате которых российский социум утратил монополярную структуру, характерную для него в период второй половины 1990-х и первой половины 2000-х гг. Ситуация монополярности возникла в результате заметного ослабления под влиянием экономического кризиса 1990-х среднего класса, который начал формироваться еще в позднюю советскую эпоху.
Монополярность российского общества способствовала кризису российского парламентаризма в 1990-е гг. и создала предпосылки для монополизации политической системы в первой половине 2000-х гг.
Но экономический рост истекшего десятилетия ускорил формирование массового городского среднего класса, численность которого достигла четверти всего населения страны и трети взрослого населения. Анализ доходов, имущественного статуса, поведенческих норм, ценностей и политических ожиданий свидетельствует о высокой степени целостности и однородности этой системы ценностей и о несовместимости ее с ценностями социального полюса на левом фланге.
Противоречия между полюсами усиливаются и отчасти приобретают антагонистический характер. В условиях кризиса и медленного роста доходов они выливаются в перераспределительные конфликты по типу игры с нулевой суммой.
Социологические данные свидетельствуют о том, что другие массовые группы населения менее однородны. По своим социальным характеристикам, ценностям они занимают промежуточное положение между полюсами и в конечном счете тяготеют к одному из этих полюсов.
Монополизированная политическая система вынуждена так или иначе апеллировать к обоим полюсам, но балансировать между ними в силу их принципиальной несовместимости становится все труднее. Обеспечить политическое представительство среднего класса она не смогла, в то время как электорат, не входящий в средний класс, все больше предпочитает голосовать за левые оппозиционные партии.
…На почве несправедливости власти наблюдается протестная консолидация обоих социальных полюсов. В частности, представители ядра модернистов все чаще выражают готовность голосовать за левые оппозиционные партии.
В условиях политической радикализации социальных полюсов политическая база партии власти все более формируется из промежуточных социальных слоев. Такая опора неустойчива в силу ее аморфности и тяготения к более сильным, однородным и многочисленным социальным полюсам. Это создает объективные социальные предпосылки для кризиса и последующей трансформации неконкурентной политической системы.
…Высокий социальный капитал, доступ к интернету, доминирование в СМИ и концентрация в крупнейших городах повышают потенциал внесистемной самоорганизации среднего класса и возможности протестного давления на власть, которыми не обладает противоположный социальный полюс. Будучи не представлен в партийно-политической системе, средний класс все чаще будет прибегать к внесистемному давлению на власть в реализации своих интересов.
… С учетом описанных выше межпоколенческих сдвигов мы провели прогнозные расчеты, основанные на достаточно консервативном сценарии роста ВВП и доходов населения. Согласно полученным оценкам, к 2019 г. доля населения, относящегося к среднему классу, возрастет с 26 до 33%, а во взрослом населении – с 33 до примерно 45%. При этом подавляющая часть населения крупных городов (60-70% взрослого населения) окажется в категории среднего класса. Фактически это означает, что к 2020 г. абсолютное большинство взрослого населения страны будет принадлежать к среднему классу или его ближайшей периферии. Прирост численности противоположного социального ядра и потери численности среднего класса в связи с выходом на пенсию старшего поколения бэби-бумеров с избытком компенсируются быстрым приростом численности среднего класса в средних трудоспособных возрастах.
Основные выводыПод влиянием долгосрочных демографических сдвигов, связанных с экономическим ростом и с переходом двух поколений бэби-бумеров в новые возрастные группы, социальная структура российского общества к концу следующего десятилетия перейдет в принципиально новое качество.
Социальная поляризация, сложившаяся к концу предыдущего десятилетия, сохранится и даже, возможно, усилится в возрастном и пространственном разрезе. Но впервые в истории страны средний класс и примыкающие к нему социальные группы составят абсолютное большинство электората. В крупных городах доля среднего класса составит свыше 60% взрослого населения.
В результате этих изменений партии, ориентированные на электорат среднего класса, смогут получать большинство голосов на федеральных парламентских выборах. Левые партии, напротив, смогут добиваться большинства только в случае привлечения на свою сторону части представителей среднего класса и его ближайшей периферии. Это будет усиливать процесс межпартийной конвергенции на программной основе, обращенной к представителям среднего класса.
В свою очередь, победа на президентских выборах (в случае их демократизации) тоже потребует от кандидатов апеллирования преимущественно к представителям среднего класса. Приход к власти на конкурентных президентских выборах радикального левопопулистского кандидата в конце текущего десятилетия становится маловероятен в силу недостаточной численности электората с традиционалистскими ценностями.
Новая расстановка социальных сил меняет баланс их политического влияния. Утрата левым электоратом численного превосходства над средним классом не будет компенсироваться усилением возможностей внесистемного давления. Концентрация в крупных городах, влияние на СМИ, повышенный социальный капитал – все эти преимущества для внесистемного политического давления сохранятся за средним классом и не перейдут к противоположному социальному полюсу, политическое влияние которого будет слабеть по всем направлениям.
Данные тенденции могут привести к тому, что к концу десятилетия существенно сократятся риски для устойчивого функционирования конкурентной политической системы и усилится конвергенция политических сил вокруг доминирующего социального полюса. В этом конец 2010-х гг. может разительно контрастировать с процессами политической трансформации первой половины десятилетия. Первая же половина 2010-х гг., скорее всего, будет проходить в условиях менее устойчивого баланса общественных сил, который не позволит обеспечить устойчивое функционирование системы власти ни в режиме сохранения политической монополии, ни в формате развития политической конкуренции.
ЧАСТЬ 3. ПЕРСПЕКТИВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
3.1. Среднесрочные политические изменениясуществующая неконкурентная политическая система постепенно теряет способность к саморазвитию и сталкивается с проблемами размывания политической базы партии власти под влиянием социальной поляризации российского общества. При этом наблюдается старение или разрушение ключевых политических брендов и исчерпание их риторического ресурса. Традиционные механизмы политического контроля утрачивают в новых условиях необходимую гибкость и эффективность и способствуют дальнейшему ослаблению системы.
Нарастание протестных настроений на социальных полюсах является ключевым среднесрочным системным риском. Особенно опасен для системы дальнейший рост внесистемного протестного потенциала среднего класса. Он не представляет непосредственной угрозы сохранению политической системы до тех пор, пока протестная активность среднего класса не приобрела политического характера.
С учетом трудной предсказуемости протестных тенденций, в том числе неясного потенциала вовлечения в открытые протесты многочисленного молодежного населения крупнейших городов, могут быть рассмотрены два среднесрочных сценария.
Первый среднесрочный сценарий возможен при дальнейшем нарастании недовольства, когда протесты среднего класса перейдут в фазу политического активизма. В этом случае возможно формирование массовых политических партий снизу, что сделает вероятным проведение досрочных парламентских выборов.
В случае появления спроса на эффективное партийное представительство социальный капитал среднего класса в сочетании с богатым опытом внесистемной самоорганизации, доступом к интернету, СМИ и большими интеллектуальными возможностями позволит оформить массовое политическое движение в короткие сроки.
Существующая система едва ли будет способна противостоять этому давлению в ее ослабленном состоянии, со стареющими брендами и устаревшим риторическим ресурсом, низким потенциалом самоадаптации, недостаточно гибкими механизмами политического контроля.
В этом сценарии вероятно проведение, как минимум, досрочных парламентских и, с меньшей вероятностью, - президентских выборов. Результатом более свободных парламентских выборов станет существенное расширение формального политического представительства среднего класса через вновь созданные политические партии. Однако более существенным итогом послужит то, что противоположный социальный полюс реализует свое количественное электоральное преимущество, вследствие которого большинство в Думе получат левые партии.
Правительство, сформированное исходя из итогов таких выборов, вынуждено будет в условиях медленного экономического роста проводить активную перераспределительную политику, не отвечающую интересам среднего класса. Представители среднего класса вынуждены будут активно использовать внесистемные ресурсы давления для предотвращения наименее приемлемых для них мер. В результате политический процесс рискует перейти в плоскость затяжных позиционных конфликтов, парализующих работу исполнительной власти…
…если гипотетически представить, что в России будут проведены по-настоящему открытые и конкурентные президентские выборы, то численное превосходство левого электората открывает возможность для победы радикального левопопулистского лидера, как это неоднократно случалось в аналогичных обстоятельствах в странах Латинской Америки и странах переходной экономики (например,
Уго Чавес в Венесуэле,
Эво Моралес в Боливии,
Александр Лукашенко в Белоруссии). Такой исход способен замедлить модернизацию политической системы и экономики и чреват обострением политических конфликтов на почве внесистемного сопротивления среднего класса.
...в сценарии ускоренной политизации среднего класса возрастет вероятность масштабных политических кризисов с непредсказуемыми последствиями, о которых мы отчасти уже говорили в нашем предыдущем докладе.
Второй среднесрочный сценарий связан с возможным замедлением или даже затуханием роста протестной активности на обоих политических полюсах. В этом случае внесистемное давление на власть будет ослабевать. В отсутствие такого давления ограниченный потенциал системы к саморазвитию приведет к консервации ее основных особенностей на среднесрочную перспективу. В этом случае процесс глубокой политической трансформации будет перенесен на конец следующего десятилетия и будет происходить под влиянием долгосрочных структурных сдвигов в российском обществе, о возможных политических последствиях которых речь идет в следующем пункте.
3.2. Долгосрочные политические изменения в условиях политической стабильностиПри сохранении политической стабильности к президентским выборам 2018 г. в основном оформится электоральное доминирование среднего класса и примыкающих к нему социальных групп. В результате возникнут необходимые предпосылки для формирования устойчиво работающей конкурентной политической системы, которая включает конкурентную модель многопартийной парламентской демократии и открытую конкурентную модель выборов президента.
В этих условиях свободные парламентские выборы будут обеспечивать большинство только тем партиям, которые полностью или хотя бы частично представляют интересы среднего класса. Победа левых партий на выборах будет возможна только в случае их конвергенции к политическому центру, представленному отчасти средним классом, а отчасти его периферией.
Похожий процесс обозначился в Великобритании в 1990-2000-х гг. после периода обострения социальной и партийной поляризации в 1970-1980-е гг. После тотальной идеологической конфронтации 1980-х гг. лейбористы и консерваторы 2010-х соревнуются в основном за то, чтобы элегантнее сформулировать политическую повестку, которой ожидают от них различные слои массового среднего класса.
В этих условиях впервые за тридцатилетнюю новейшую историю России маловероятным станет приход к власти путем свободных конкурентных президентских выборов левопопулисткого лидера типа Уго Чавеса или Александра Лукашенко, способных надолго затормозить социальное развитие и дестабилизировать экономику и общество.
В этих условиях могут быть рассмотрены два сценария системной трансформации, каждый из которых в большей мере соответствует одному из рассмотренных ранее.
В обоих сценариях формат тандема утрачивает первоначальную актуальность. Выборы президента на конкурентной основе будут с высокой вероятностью обеспечивать победу одного из кандидатов, апеллирующих к среднему классу и способных проводить более или менее ответственную экономическую и социальную политику, отвечающую его ключевым интересам. Демократизация и усиление открытости процесса президентских выборов станут актуальными уже на выборах 2018 г., подобно тому, как это уже случилось в крупнейших странах Латинской Америки, включая Мексику и Бразилию.
Задача апелляции одновременно к двум социальным полюсам и обеспечение политического баланса между двумя социальными полюсами сохранится. Но, в отличие от среднесрочной перспективы, она приобретет подчиненное значение. В отличие от ситуации начала десятилетия, столь ярко выраженная асимметрия политического влияния двух социальных полюсов будет невозможна. На стороне массового среднего класса будет как численное электоральное превосходство, так и потенциал неформального влияния, поскольку его концентрация в крупных городах, социальный капитал и влияние на СМИ останутся более значимыми, чем у противоположного полюса.
Различия в двух сценариях просматриваются прежде всего в плане развития партийной системы.
Первый долгосрочный сценарий соответствует первому среднесрочному сценарию. Если к середине 2010-х гг. будет сформировано оппозиционное партийное представительство среднего класса, то, скорее всего, партию власти ожидает необратимое размывание ее центристской политической базы. В конечном счете, это приведет к ее вытеснению на периферию политического процесса и даже к распаду или поглощению, как это уже неоднократно происходило с партией власти в новейшей российской истории.
Второй долгосрочный сценарий возможен, если в первой половине 2010-х гг. средний класс не сумеет оформить эффективное массовое партийное представительство на альтернативной партии власти основе. В этом случае у партии власти открывается возможность эволюции в сторону партии среднего класса, предоставив электорат противоположного социального полюса преимущественно левым оппозиционным партиям, но сохраняя при этом твердые шансы на электоральное большинство – самостоятельно или в коалиции с другими партиями, представляющими интересы среднего класса. Однако реализация этого сценария будет затруднена неэффективным кадровым составом депутатского корпуса «Единой России», его крайне консервативной политической риторикой (еще более консервативной, чем у первых лиц государства) и сложившимися в нем клановыми интересами.
Основные выводыСценарный анализ показывает, что предстоящее десятилетие разбивается на два принципиально различных периода.
В первой половине 2010-х гг. на фоне растущей социальной поляризации и партийного размежевания социальных полюсов политическая система будет находиться в неустойчивом состоянии. Для этого периода будут характерны позиционные перераспределительные конфликты между социальными полюсами, в которых численное превосходство традиционалистского электората будет нейтрализовываться повышенным внесистемным влиянием противоположного социального полюса. Неопределенность, дисфункциональность и ограниченные возможности для проведения структурных и институциональных преобразований будут характерны для обоих рассмотренных сценариев политической эволюции – для ускоренного перехода к более открытой модели партийно-политической конкуренции и для консервации существующей политической системы.
К концу 2010-гг. экономический рост в сочетании с переходом двух поколений бэби-бумеров в более старшие возрастные группы приведет к кардинальному изменению соотношения сил между двумя социальными полюсами. Впервые в истории России средний класс превратится в наиболее многочисленную социальную группу и получит количественное электоральное превосходство над противоположным социальным полюсом. При этом сохранятся и его традиционные преимущества в сфере внесистемного политического влияния.
Указанные изменения обозначат исторический рубеж, за которым неконкурентная политическая система окончательно уйдет в прошлое. Благодаря электоральному доминированию среднего класса и связанного с ним полюса модернистов наметится конвергенция политических партий в сторону предпочтений доминирующей социальной группы. Впервые станет возможным проведение по-настоящему конкурентных президентских выборов без чрезмерного риска прихода к власти радикального левопопулистского кандидата. Все политические партии и кандидаты в президенты вынуждены будут в той или иной мере апеллировать к интересам массового среднего класса и модернистского полюса, избегая при этом радикального левого популизма. Конкурентная политическая система приобретет необходимую устойчивость и откроет достаточные возможности для проведения ответственной социально-экономической политики.
Заключение
...На протяжении текущего десятилетия возрастает вероятность завершения полномасштабной политической трансформации России. До начала 2020-х гг. страна имеет реальные шансы пройти весь путь от системного кризиса неконкурентной политической модели до формирования полноценной и дееспособной демократической системы.
В краткосрочной перспективе (2012-2013 гг.) растет вероятность повышения темпа политических изменений в логике самоускоряющегося политического кризиса. К концу 2011 г., во многом в силу неспособности властей к действиям на опережение, сложилась критическая масса оппонентов власти на базе двух социальных полюсов и начался активный переход на их сторону пассивного большинства населения. Тем самым, возникли условия для ускорения роста внесистемной оппозиции и ее консолидации.
Повышенный внесистемый протестный потенциал полюса модернистов будет асимметрично усиливаться электоральным весом и системным партийным представительством более многочисленного традиционалистского полюса. Выборы, ошибки в экономической политике и ряд других событий могут служить катализаторами для радикализации оппонентов власти, что повышает
риск перехода кризиса в фазу открытой политической конфронтации.
В среднесрочной перспективе, по меньшей мере до середины текущего десятилетия, можно ожидать снижения устойчивости и падения эффективности политической системы при ограниченных возможностях для проведения ответственной социально-экономической политики. Это будет происходить вне зависимости от того, завершится ли текущий кризис переходом к более конкурентной политической модели или на некоторое время продолжит существование сложившаяся неконкурентная модель.
Растущая социальная поляризация лишает устойчивости монополизированную политическую систему и повышает вероятность демократизации. Но по мере развития политической конкуренции будет происходить размежевание политических партий по социальным полюсам. При этом усиливается риск возникновения патовых ситуаций, когда повышенное электоральное влияние ядра традиционалистов будет блокироваться внесистемным протестным потенциалом ядра модернистов, находящегося в численном меньшинстве.
В долгосрочной перспективе, к концу текущего десятилетия, могут сложиться предпосылки для становления полноценной и дееспособной демократической системы, включая возможность проведения уже в 2018 г. открытых и конкурентных выборов президента.
Впервые в истории России экономический рост в сочетании с переходом двух поколений бэби-бумеров в более старшие возрастные категории превратит средний класс и связанное с ним ядро модернистов в самую многочисленную социальную группу. Полюс модернистов получит количественное электоральное превосходство над противоположным социальным полюсом, но при этом сохранит и свое традиционное внесистемное политическое влияние.
Благодаря электоральному доминированию полюса модернистов наметится конвергенция политических партий в сторону его предпочтений. Впервые станет возможным проведение по-настоящему конкурентных президентских выборов без чрезмерного риска прихода к власти радикального левопопулистского кандидата. Демократическая система приобретет необходимую устойчивость и откроет более благоприятные возможности для проведения ответственной социально-экономической политики.
Таким образом, к концу текущего десятилетия Россия получит хорошие шансы преодолеть исторический рубеж, за которым неконкурентная политическая система окончательно уйдет в прошлое.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
