|
Призрак Великого Княжества
А.Воротницкий
Весь мир играет в геополитику. Сверхдержавы втянуты в эту игру благодаря своему статусу и, как говорится, «по определению». Хочешь иметь приставку «сверх» - будь добр выступить как геополитический вершитель судеб мира, если не всего, то уж всяко того, что ютится на твоём континенте. Страны помельче, но с амбициями, норовят собезьянничать со своих «старших братьев: кто из-за ноющих позывов генетической и исторической памяти, взывающей к поруганной чести былой империи, давно поросшей мхом, кто из сиюминутных и стратегических соображений, требующих сколачивать «блоки» и «кластеры» ради намазывания в перспективе на свой ломоть хлеба не только масла, но и толики икорки. Что интересно, игры больших мальчиков оказываются заразны и для объектов оных ристалищ: в самом низу «пищевой цепочки» борьба за перекрой границ и различного рода влияние идёт ничуть не с меньшим накалом. Что тут говорить: «сильный поедает вкусного», так было всегда.
Причин тому – масса: от экономических до всё того же чесания собственного самолюбия населяющей территорию нации. Что может быть приятней для элиты пусть даже государства - геополитического пигмея, чем «запустить ежа в штаны» своему соседу и радостно поглядывать через забор за его испуганными подскоками? Вот и рисуют в соответствующих художественных мастерских на картах сопредельных государств жирные багровые линии, прирезая от соседского огорода к своим грядкам «исконные несправедливо утерянные территории», а то и вовсе отказывая всему соседскому хозяйству в праве на автономное существование. Что характерно, сам сосед тоже, как правило, не спит в шапку, тусклый огонёк керосинки, теплящийся вечерами в окошке его усадьбы, подсказывает окружающим, что занят он ровно тем же: ворошит по сундукам поеденные мышами наследственные и дарственные грамоты, а то, шельмец, и новодел фабрикует, коптя над огоньком будущий аргумент до состояния дедовского
Что уж тут говорить, когда в одной точке сходятся несколько катализирующих эти весёлые мероприятия факторов: и тебе желание одного из соседей стать пусть и региональной, но сверхдержавкой, и настырная зубная боль у всех персонажей от исторических корней сточившихся и выбитых во времена оны клыков. Что до экономической целесообразности – то и тут есть что обсудить. Ситуация, прямо скажем, не уникальная, согласитесь. Бери и прикладывай её к любой части карты мира на стыке двух-трёх нынешних государств – и получишь точное описание добрососедских отношений. Но пытливый читатель, думаю, из названия сего опуса уже извлёк для себя точную локацию того, о чём пойдёт беседа, и либо закрыл текст как совершенно не интересующий его, либо ждёт что же нового расскажет автор по, без преувеличения, столетиями обсуждающейся теме.
Совершенно верно: речь идёт ни о чём ином, как об осколках былой роскоши Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Или наоборот: Речи и Княжества. Бывшие соседи по коммуналке, разгородив её капитальными стенами и построив себе персональные парадные подъезды, отнюдь не забыли о том, что когда-то могли свободно перемещаться по соседским квадратным километрам. Никуда «згинела» польская мечта о юрисдикции «от можа до можа», ровно такая же фантомная боль у белорусско-литвинских ответственных квартиросьёмщиков, растерявших свои комнаты «между морями», даже бывший сожитель из угловой комнаты – нынешняя Литва – нет-нет, да и вспомнит о том, что его фамилия когда-то номинально числилась в первых строках ордера на жильё. Последний управдом с востока, считавший квартиру своей по статусу, настолько запутал и накалил ситуацию, что разобраться где чья жилплощадь стало практически невозможно без мордобитий: шутка ли - три столетия перекроек генплана, зачастую прямо с сонными жильцами, пробуждающимися уже в соседней квартире.
Безусловно, наибольшие притязания историко-экономических фантазёров направлены на земли нынешней Беларуси. Отрицающий (не публично, конечно) «Крэсы всходни» польский политик будет предан исторической анафеме, даже не закончив своей мысли на эту тему. Россия, делившая пирог северо-западных территорий на протяжении столетий по своему разумению, отнюдь не считает для себя невозможным инкорпорировать в свой бездонный желудок если не всё блюдо, то уж львиную долю как минимум. Менее наглядно выглядят притязания Литвы: силы не те, но от подаренных когда-то в пароксизме геополитической щедрости виленских земель отказываться никто в наследнице древней Жмуди и в страшном сне не собирается, а вот при первом же «шухере» прихватить себе ещё чего-нибудь исконного – всегда пожалуйста. Документики найдутся и даже свидетели, своими глазами видевшие исконность. Однако, здравый смысл подсказывает литовцам: сохранить в руках то, что имеют – более значимая синица, чем гипотетический бусел в небе. Дрогнет рука «делящих» - и проведут продолжение белорусской линии по карте восточнее Мемеля-Клайпеды, или западнее Ковно-Каунаса, аппетит-то, как известно, только до еды нагуливается где-то далеко и безопасно, а во время оной – приходит собственной персоной.
Что до притязаний литвинов «из бывших», то и они известны: разбазаренные предками Белосток, Вильня, Смоленск не то, чтобы спать спокойно не дают, но во снах определённо присутствуют. Однако запущенное состояние собственного жилища служит отрезвляющим душем после пробуждения: того и гляди отключат свет и газ, мыло для стирки белья уже купить не на что, а в приличное общество в грязном исподнем давно перестали пускать. Одна отрада: запасы дешёвого вина в кладовке и навеваемые им сны, в которых умытые розовощёкие жильцы белорусских «квадратов» в белых льняных рубашках с красными узорами чинно следуют в библиотеку, выстроенную в виде сублимированной белоруской национальной идеи – «Царь-бульбы», способной накормить все поколения белорусов без приложения ими каких-либо усилий.
Самое интересное в этой истории, что зарящиеся на соседскую площадь отлично понимают, что надобности в ней нет никакой, а вот вред от такого обладания будет абсолютен. Отлично помнят польские квартиросъёмщики про чуть ли не критические последствия объединения домов своих западных соседей по кварталу, едва не похоронившие под своей тяжестью даже домовладение зажиточных федеративных немцев. Куда уж тут взваливать на свой и без того держащийся на подпорках бюджет ещё и проблемы выпивающего соседа. Российский же дом, раздираемый бесконечными склоками жильцов, отнюдь не заинтересован в насильственном присоединении ещё одной «неспокойной квартиры»: вероятность того, что она станет той самой последней вязанкой хвороста и придушит-таки пока ещё волокущего ношу федеративного верблюда – довольно велика. Тем не менее – карты чертят. Перепланировки утверждают на домашних советах. Соседский антиквариат через окошки выглядывают. Если в будущем дела у самих пойдут чуть лучше, позволят продавить накопленным жиром соседскую дверь, или сосед-выпивоха возьмет да помрёт – нужно быть готовым, не извольте беспокоиться.
От таких перспектив – хочешь не хочешь, а протрезвеешь. А протрезвев – задумаешься: как, отбросив остатки розовых снов, не оказаться квартирантом без собственной кровати и санузла. И почистив, наконец, зубы, для начала идти договариваться с северным соседом, положение которого не многим лучше, о совместной обороне от рейдеров. Тем более, что сосед этот – какой-никакой, а дальний родственник, есть надежда что поймёт и двинется в том же направлении: пусть и не сноса стен, но прорубания в них хотя бы дверей. Такой «двойственный союз», конечно, не решение всех глобальных проблем, однако, во-первых, наметит интересную тенденцию к возрождению былого добрососедского благополучия. Вдвоём, как известно, и батьку бить легче, а выживать промеж двух суровых «батек» и вовсе сподручнее. Во-вторых, уберёт перманентную историческую занозу, мешающую за деревьями споров о первородстве видеть перспективу леса сосуществования. А в третьих - обеспечит то самое ядро зарождающейся региональной державы, имеющей, как минимум, историческое право на самоопределение без учёта внешних легитимизаторов и, как максимум, перспективу политического равенства с претендентами на древние земли.
Есть ли право на жизнь у подобного хода событий? Казалось бы, новейшая история этой части восточной Европы сводит на нет даже умозрительные перспективы возрождения великокняжеских интеграционных устремлений. Однако, сегодняшний этап мирового развития именно тем и характерен: кажущиеся незыблемыми вещи в одно мгновение превращаются в труху, а выглядящие бесплотными фантазиями – обретают зримые очертания. Набившая оскомину фраза «Мир на пороге большого передела» - отнюдь не является проходной риторикой и результаты этой трансформации пока ещё не поддаются сколь-нибудь достоверному прогнозу. Почему бы, в таком случае, не готовить почву для наиболее выгодного для себя сценария тем же Литве и Беларуси? Каким бы фантастическим и слабо обоснованным сегодня он ни казался.
Ни в коей мере не претендуя на фундаментальность, предлагаю считать эту статью манифестом к будущему воссоединению, служащему для открытия дискуссии.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
.
