Тема реформы административно-территориального деления Беларуси стала одной из знаковых для Брамы. В ее рамках многие участники нашего сообщества приложили руку к оттачиванию подходов, формулированию проблем и потенциальных решений. Однако, стремление решить существующие экономические, социальные и политические диспропорции нынешнего белорусского устройства - это лишь видимая верхушка пирамиды, в основании которой лежит правильное понимание самой сути, что же такое территориальная структура страны и с чем ее едят. Для многих из нас будет полной ломкой стереотипов взглянуть на региональное устройство совсем не как на зафиксированное состояние, а как на непрекращающийся процесс, в котором перемены не просто возможны, но состовляют саму его суть.

Специально для Брамы историк Кирилл Карлюк подготовил данный объемный материал об австрийском федеральном устройстве, как модели для более крупной Беларуси. Автор работы, также известный в белорусской (и не только) блогосфере как Datcanin, является, без преувеличения, одним из наиболее ярких представителей белорусского регионализма, и уже не раз упоминался в наших внутренних дискуссиях. Сегодня Вы имеете возможность задавать вопросы, критиковать, сомневаться, удивляться или просто глубже узнавать тему регионализма, что называется, из первых рук. Надеюсь, это станет не только приятным времяпрепровождением для посетителей Брамы, но и повысит авторитет ресурса в теме анализа административно-территориального устройства Беларуси.

К. Волох

К. Карлюк, http://www.bramaby.com

Федерализм и регионализм в современном мире
Одной из важнейших тенденций мирового политического развития в новейшей истории является процессы децентрализации государства, федерализации и регионализации. Уже после Первой мировой войны сложились модели современного республиканского федерализма, впервые воплощенные в рамках Веймарской республики в Германии и в Австрии, которая стала независимой в результате геополитической катастрофы начала ХХ в. – распада Австро-Венгерской империи. Вскоре эти процессы были заморожены столкновением тоталитарных идеологий (коммунизм, нацизм, фашизм), а также их духовных «братьев» - авторитаризма и межвоенного национализма, которые опирались на жесткую централистскую унификаторскую модель, подавляющую какие-либо проявления гражданственности, инициативы, ответственности, прямой демократии, местного самоуправления и т.д.

Только после ужасов Второй мировой войны на руинах Европы, во всяком случае, в той части, которая оказалась на запад от «железного занавеса», начался ренессанс реального федерализма, как особой модели демократического децентрализованного государства. Из пепла были воссозданы федерации в Западной Германии и в Австрии, были запущены процессы регионализации в Италии. Позже конституирование федерализма и регионализма затронуло Бельгию, Испанию, Великобританию, Нидерланды и т.д. В неевропейских странах мира, получивших в это время независимость, наблюдались схожие процессы: Индия, Объеденные Арабские Эмираты, Пакистан, Микронезия, Нигерия, Малайзия и т.д.

В подавляющем большинстве это был весьма позитивный опыт, который продолжает развиваться в наши дни. Вспомним хотя бы судьбу Федеративной Республики Германия и социалистический эксперимент с унитарной Германской Демократической Республикой.

В современном мире ренессанс регионов, реставрация и развитие региональной идентичности являются одним из ключевых, влиятельных политических факторов, как внутри государств, так и на международной арене. Это диктует необходимость поиска новых форм политической организации в отношениях региона и центра. Старые методы, такие как символическое и вооруженное насилие, силовое принуждение, ассимиляция, уничтожение локальных идентичностей и культур, широко использовавшиеся в свое время при создании централизованных наций-государств, постепенно уходят в прошлое. Конечно, остаются еще и те, кто ими не гнушается и в наши дни, но это скорее лишь вырожденческий элемент, представляющий одну из самых кровавых и неприятных страниц истории эпохи модерна.

Современное европейское государство путем долгих, многоуровневых, поступательных реформ двигается в сторону компромисса общегосударственных и региональных интересов, а не стремится подавлять последние. Наиболее значительный фактор в этом фундаментальном территориально-государственном строительстве (именно на таком термине настаивают специалисты, поскольку речь идет о перманентном процессе) играют сами регионы, их развитие, потребности, интересы и амбиции. Последние базируются на политической и историко-культурной локальной идентичности, от которых зависит их превращение в политический фактор. Значительную роль здесь также играет историческая территория, демографические и экономические параметры, ее экономический и демографический вес. Обратная сторона процесса – совокупность факторов, влияющих на желание региона оставаться частью некоей единой государственной общности, его «лояльность» центру. В первую очередь, это его политическая стабильность центра, готовность к компромиссу с территориями и экономическое благополучие государства в целом.


Прошлое и современное состояние регионов в Беларуси
В современном мире польза и эффективность децентрализации становится достаточно очевидной, она определяется простой формулой меньше этатизма – меньше сепаратизма. В итоге реализации подобной формулы на практике политическая эмансипация регионов приводит к тому, что территории получают от государства более высокий уровень автономии, но в обмен на сохранение государственного единства и общих правил политической игры. Это существенный момент, поскольку часто разговоры о регионализме и федерализации вызывают известную паранойю у представителей отживающей националистической идеологии. Очевидно, что только естественный компромисс и гарантия сохранения локальных идентичностей, многовековых местных культурных традиций, локальных языков и диалектов (последнее особенно важно в белорусском контексте) может стать крепким фундаментом для сильной единой гражданской нации.

К огромному сожалению, Беларусь практически лишена подобного опыта исторического развития. За исключением общей для всей Европы сложной иерархической династической модели, согласно которой было организовано и Великое Княжество Литовское (вспомним права и привилегии Полоцкой и Витебской земель, Жемайтского княжества, особый статус обширнейшего частновладельческого Слуцкого княжества Олельковичей, Нойбургов и Радзивиллов и т.д.), территория современной Беларуси пребывала в составе весьма централизованных государств. Российская империя (впрочем, здесь были свои нюансы, но они не коснулись т.н. «Западного края»), БССР и Советский Союз (который был конфедерацией только на бумаге). Некие зачатки муниципального самоуправления (гмины), активное участие граждан в нем имели место в рамках межвоенной истории Западной Беларуси в составе Польши, но та оставалась крайне централизованным национальным «государством поляков» с крайне негативным отношением к нацменьшинствам.

После обретения Беларусью независимости в 1991 г. как национально ориентированные политики, так и ностальгировавшие по СССР (которые, в конце концов, одержали верх) продолжили старую линию в отношении регионов. Колоссальное культурное и историческое богатство – многоконфессиональность, разнообразные исторические регионы, местные традиции, местная кухня, архитектура, не говоря уже о диалектах, говорах и локальных языках, которые получила в наследство РБ, были объявлены скорее «недостатком», «ущербностью», не развитостью т.н. «городской» общенациональной идентичности и искусственного национального исторического и культурного нарратива.

В исполнении апологетов разных политических группировок эта «национальная идея» имеет крайне разнообразные, зачастую экстравагантные интерпретации. В чем они сходиться, так это в том, что для региональных идентичностей (если они вообще выживут в подобных условиях, что не очевидно) будет отведено только одно легитимное место резервации – «фольклор». Который также носит весьма своеобразную окраску провинциальности, забитости и ментального «колхоза». В этом не сложно убедиться самим, посмотрев, как вытесняются, маргинализируются и высмеиваются последние рудименты живой локальной речи из употребления, как со стороны весьма широких слоев общества, пользующихся «общепонятным» языком, так и т.н. литературным белорусским.

Общество не понимает, что потеряв свою локальную идентичность, люди абсолютно теряют связь с местом, где они живут, со своими предками, теряют культурные ориентиры. Мутирует даже их вкус и чувство прекрасного. Достаточно посмотреть и сравнить, как выглядит архитектура современных провинциальных городов, деревень, и как они выглядели еще 100-200 лет назад, когда там жили их формально менее образованные и грамотные предки. Белорусский литературный язык, лишенный опоры в виде живой речи и местных диалектов, национальная кухня без опоры на локальные традиции региональных блюд, национальная история без истории отдельного края и корпуса региональных героев, национальная белорусская идентичность без оглядки на идентичность региональную – все это неуклонно превращается в полный балаган, искусственные малограмотные националистические формулы, в которые в душе не верят уже даже их создатели и рьяные «охранители». Это настолько очевидно в белорусской ситуации, что не требует бесконечного перечисления примеров полной импотенции унификаторского национального дискурса.

С осознания этой проблемы начинается понимание той катастрофы, которая продолжает разворачиваться в Беларуси на наших глазах: вымирание почти всех деревень и городов страны, кроме Минска, полная деградация гражданственности и инициативы, полное отсутствие внутренней ответственности за свои поступки перед Богом, семьей и государством, полный развал аграрного сектора, исчезновение диалектов и локальных языков, полная нивеляция и окончательная маргинализация региональных идентичностей. Т.е. речь не только об экономической катастрофе провинции, но и об утрате многих локальных культур во всех их проявлениях, что невозможно подсчитать в цифрах.

Возможно, скоро с физическим вымиранием регионов, превращением нашей страны в пустыню с одним мегаполисом в центре, эта проблема не будет никого волновать, ровно так же, как никому она не интересна в Беларуси уже сейчас. Как сообщает районная газета «Полымя», в родном для меня Кореличском районе в прошлом году умерло 629 человек (на 49 больше, чем в 2009 г.), родилось только 185. Т.е. рождаемость покрыла только 29% от смертности. Без учета еще сотен, которые уезжают (вернее бегут) каждый год в Минск и областные центры. Из этих 629 человек 73 умерли от «счастливой» старости, 50 (!) от онкологии, 20 трагически погибли, 9 кончили жизнь самоубийством и 11 умерли от алкоголя. И это еще весьма «успешный» район в республике…

Все это итоги политики унификации, централизации и «жесткой вертикали власти». Иного выхода, кроме как реставрация региональной самости и федерализация в том или ином виде, для спасения регионов просто нет. Это понимают и современные политики: так, многие кандидаты в президенты на последних выборах предлагали массу довольно оригинальных реформ самоуправления и административно-территориального деления. Правда, вместо европейского опыта, которому, так или иначе, сейчас следуют наши соседи в этой сфере (Польша, Литва, Латвия), предпринимается очередная попытка изобрести свой пост-советский велосипед, очередное «белорусское чудо» по лекалам советского административного управления: набор искусственных территорий установленного размера вокруг крупных индустриальных и транспортных центров (и это ХХI век!).

В этой небольшом обзоре я предлагаю обратиться к крайне интересному опыту федеративного территориально-государственного строительства Австрии. Этот case интересен, как и весьма удобными для грамотного компаратива сопоставимыми масштабами наших стран (см. схемку), так и успешностью ее модели.



Территория и население Австрии даже меньше белорусских, но, тем не менее, федеральное строительство отлично прижилась в этой стране. И еще раз подчеркну, что речь будет идти именно о строительстве, о процессе, поиске компромиссов, реформах, а не раз и навсегда данной закостеневшем «административном устройстве». Именно в этом и заключается главное отличие современных тенденций в Европе от взгляда на модель «административно-территориального деления», принятую в Беларуси (а также на Украине и в России) с советского времени.


История австрийского федерализма
Федерализм имел глубокие корни в австрийской культуре и политической истории. Напомним сложную структуру Австро-Венгерской империи, в которой не только эти две конституирующие короны, но и разнообразные земли в их составе обладали широкой автономией и самоуправлением в рамках местных парламентов (ландтагов) с многовековой историей. Это касается и традиционных земель собственно Австрийского эрцгерцогства (Австрии, Штирии, Краинтии, Форарльберга и т.д.), где отлично сохранилась региональная идентичность. Австро-Венгрия была сложным конфедеративным организмом, в рамках которого его австрийская часть (с Богемией, Галицией и др. землями) являлась децентрализованной унитарной монархией.

Как и в Беларуси, австрийские земли были относительно близки этнически, а население пользовалось различными южнонемецкими диалектами, а также небольшие группы нацменьшинств – региональными языками (словенский, хорватский, венгерский). Тем не менее, особенности локальной истории, природных и культурный ландшафт сформировали особые исторические регионы, земли, которые легли в основу будущей австрийской федерации. В силу естественного хода истории, они разные по размерам территории и количеству населения, экономическому потенциалу; однако вместе они составляют органическую систему земель, соединенных компромиссными нитями центральных федеральных структур. В отличие от искусственных территориальных образований, они являются мощным культурным и политическим магнитом для их жителей.



После трагических событий 1918 г. немецкоговорящие провинции образовали Республику Австрию. С самого начала развернулись острые дискуссии вокруг целесообразности федерации для обеспечения устойчивости нового Австрийского государства. Звучали голоса и в поддержку унитарного государства и централизма, столь популярные в ту эпоху. Но в итоге федеральная конституция, принятая 1 октября 1920 г., явила собой компромисс между этими течениями, и Австрия была провозглашена федеративным государством. На фоне унификаторских тенденций в соседних странах-«преемницах» Австро-Венгрии Австрия стала федеративным государством, не смотря на то, что в этническом плане она была куда более однородной. Как показала история, этот выбор был не ошибочным.


Федеральное строительство: прошлое и настоящее
Согласно конституции 1920 г., преобразовавшие новую Австрию из децентрализованного унитарного государство в федеративное (или скорее в региональное по примеру современной Испании или Италии), земли получили довольно широкие права иметь собственную конституцию, ограниченную узкими рамками федеральной конституции, которая предписывает землям парламентскую систему правления. Правительство каждой земли избирается ее парламентом (ландтагом) и несет перед ним ответственность. При этом основные правила избрания депутатов ландтага должны соответствовать правилам избрания в федеральный парламент. Кроме того, федеральная конституция определяет административные структуры земель.

Еще одним важным новшеством конституции 1920 г. стало учреждение второй палаты федерального парламента – бундесрата, члены которого избираются ландтагами. Практически бундесрат может лишь временно приостановить решение верхней палаты (Национального совета) федерального парламента. В таком случае национальный совет имеет возможность повторно принять первоначальное решение, для чего, однако, требуется одобрение не менее половины депутатов, тогда как обычно достаточно одной трети.

Представители земель в бундесрате избираются ландтагами согласно предусмотренной федеральным конституционным законом двойной пропорции: количество представителей одной земли определяется в соответствии с величиной ее населения и колеблется в настоящее время от трех до двенадцати депутатов. Также члены бундесрата избираются в соответствии с весом партийного представительства в ландтаге. В результате использования принципа двойной пропорции соотношение представительства политических партий в бундесрате примерно совпадает с распределением сил в Национальном совете, избираемом напрямую. Соответствующие фракции объединяются по политическим предпочтениям. Естественно, что депутаты от земель в бундесрате практически всегда следуют линии партии, представителями которой они являются. Австрийский бундесрат служит наглядным примером того, как в рамках парламентской демократии партийные структуры в государстве могут превалировать над федеративными структурами и даже иногда подменять их. В условиях Беларуси подобная система может помочь активизировать гражданскую и политическую жизнь, как в рамках региона, так и в масштабах всей страны.

Согласно федеральной конституции 1920 г. еще одной возможностью для регулирования местных законодательных инициатив из центра является право федерального правительства на предварительное рассмотрение проектов ландтага. Федеральное правительство может выдвинуть возражение, которое после повторного голосования может быть все равно отвергнуто местным парламентом. Однако ввиду того, что возражения федерального правительства определяются, прежде всего, не узкими партийно-политическими, а предметно-деловыми соображениями общей пользы, в отличие от бундесрата, они зачастую побуждают земли к пересмотру принятых ранее законодательных решений.

Важной составляющей австрийского федерального строительства стало перераспределение существенной части государственных полномочий на уровень земель. Окружные администрации были преобразованы в администрации земель. Они являются теми властными структурами, которые (если по определенному вопросу не создана специальная структура) служат первой исполнительной инстанцией как земельных, так и федеральных законов. Что касается исполнения последних, то в одних областях, определяемых конституцией, оно осуществляется автономно, тогда как в других — под контролем и по указаниям федерального правительства или отдельных федеральных министров.

Центр тяжести законодательных полномочий находился с самого начала у федерации. Статья 15 Федерального конституционного закона гласит, что у земель “остаются” все полномочия, не переданные федеральной конституцией в ведение федерации. Однако каталог переданных федерации полномочий охватывает более 200 сфер, вследствие чего землям остаются очень узкие полномочия в области законодательства. В совокупности все это порождает исключительно сложную систему распределения полномочий, в которой полномочия земель тесно переплетены с полномочиями федерации. Над их распределением довлеет к тому же принцип, что (за некоторыми исключениями) полномочия федерации и земель являются всякий раз эксклюзивными. Иными словами, переданное федерации полномочие может быть осуществлено только федерацией и не остается у земель, даже если оно не используется федерацией.

Очень детализированное и жесткое конституционно-правовое регулирование распределения полномочий в принципе превращает любой властный конфликт между федерацией и землями в правовой конфликт. Для решения подобных конфликтов федеральная конституция 1920 г. предусмотрела создание института, который впоследствии получил широкое распространение, - Конституционный суд. Австрия стала первой страной в мире, где был создан специальный суд, полномочный разбирать вопросы о конституционности законов и, в случае необходимости, лишать их юридической силы. Можно сказать, что это положило начало европейской модели судебной проверки законов. Конституция 1920 г. ввела определенный нормативный контроль: либо федеральное правительство могло направить ходатайство о проверке конституционности земельного закона, либо земельное правительство могло направить ходатайство о проверке конституционности федерального закона. К тому же конституционный суд мог сам начать процедуру проверки конституционности закона, которым ему надлежало руководствоваться впредь.

Следует добавить, что конституционный суд Австрии располагает соответствующими полномочиями и в отношении административных распоряжений и постановлений. В Австрии федеральное право по определению не имеет никакого преимущества перед земельным правом. Федеральная конституция исходит из принципиального равенства федерального и земельного права. Это означает, что новый закон, нарушающий прежнее распределение полномочий, обязателен к исполнению всеми государственными органами власти независимо от того, принят ли он на федеральном или земельном уровне. Лишь конституционный суд может приостановить действие такого противоречащего конституции закона.

Правовая система, способная эффективно функционировать, опирается на множество предпосылок. Сюда относится не только готовность исполнять решения независимой судебной инстанции. Чтобы такая система не закоснела и не утратила контактов с политической и общественной реальностью, необходима в качестве предпосылки высокая степень готовности и способности к сотрудничеству.

Одна из ключевых особенностей австрийской модели – гибкая договорная основа отношений между федерацией и землями. Наряду с этим существуют институциональные структуры и процедуры, которые регулярно действуют, например “конференция руководителей земельных правительств”, в работе которой принимает участие и федеральный канцлер. Еще одним примером является конференция отраслевых министров земельных правительств с участием соответствующего федерального министра, а также конференции иных федеральных и земельных чиновников высокого ранга. В рамках этих форм кооперации не проводится формального голосования. В гораздо большей степени участники заняты тем, чтобы найти и принять компромиссные решения. Сила земель в рамках этой неформальной системы кооперации является значительной уже потому, что на их стороне численное превосходство. Иными словами, нередко одному федеральному министру противостоят девять членов земельных правительств.

Важным результатом постоянного процесса реформ явилась поправка к конституции (1974 г.), которая ввела институт государственно-правовых договоров между федерацией и землями. Таким образом, в конституционно-правовом отношении был закреплен метод кооперации между федерацией и землями, который, впрочем, и ранее активно использовался, правда, неформальным образом. Еще одна поправка к конституции (1988 г.) предоставила землям право заключать международно-правовые договоры с граничащими с Австрией государствами или их частями. Таким образом, австрийские земли частично стали субъектами международного права. За федеральным правительством остаются значительные наблюдательные полномочия. Оно, в частности, должно получить соответствующую информацию еще до начала переговоров; необходимо заручиться его согласием до заключения окончательного договора; полномочия на ведение переговоров и формальное заключение соглашения предоставляет только федеральный президент; заключенный договор подлежит расторжению по требованию федерального правительства.

В Австрии, в соответствии с конституцией, важнейшие налоги остаются в руках федерации. Бюджеты земель финансируются в значительной своей части не за счет собственных налогов, а за счет доли от налоговых поступлений федерации. Размер этих долей регулируется федеральным законом с ограниченным сроком действия (как правило, четыре года), но становится сначала предметом переговоров с землями. При этом установки Конституционного суда обязывают федерацию распределять финансовые средства между землями надлежащим образом и соразмерно стоящим перед ними задачам.

Существует и длинный перечень налогов, взимаемых на местном уровне и пополняющих местный бюджет (см. список).



За последние десятилетия землям удалось сделать свои бюджеты менее дефицитными, чем федеральный. В итоге в рамках этой системы на долю федерации выпадает малоприятная задача по финансированию возрастающих государственных затрат за счет повышения налогов. Поэтому не удивительно, что именно федерация выступила с инициативой о предоставлении землям более широкой финансовой автономии с одновременным возложением на них ответственности перед налогоплательщиками.

Более кратко и емко о структуре, полномочиях и компетенциях субъектов федерации в Австрии можно прочитать здесь в табличках и схемах (на русском языке). Также довольно интересная презентация (на английском).


Заключение
Децентрализация и федерализм делают функционирование государства более простым и эффективным, поскольку открывают широкие возможности для активного участия граждан в жизни страны. Увеличение чувства безопасности своей идентичности, своих гражданских и политических прав и свобод открывает путь к открытости и компромиссу между разными кластерами общества, что является абсолютно необходимым фактором для того, чтобы федерация служила принципам прямой демократии. Ожесточенные общества в авторитарных странах не способны выработать подобный компромисс, не смотря на все декларируемые на бумаге принципы.

В Австрии, как и в ряде других европейских государств, федерализм продемонстрировал свою эффективность. Он доказал свою значимость, как важного инструмента для защиты региональных интересов разной природы (политических, экономических, исторических, этнических), стал особым стилем жизни. Такая модель может быть реализована и в Беларуси, если общество при определенных социальных, культурных, экономических и политических условиях сможет осмыслить свое прошлое, преодолеть иррациональные страхи и противоречия, вернувшись к органичным формам идентичности, к силе единства в различии. Смысл федерализма состоит в том, что пользующиеся широкой автономией субъекты федерации составляют «каркас» единого государства. Национализм и унификация должны уступить, чтобы предоставить регионам их естественное политическое представительство, как в самой стране, так и в рамках строительства общего европейского дома.

Австрия – это отличный опыт для Беларуси, великолепное сочетание договорного и исполнительного федерализма. Пример Австрии являет собой пример баланса отношений между центром и территорией. Сохранение субординации при самой широкой автономии регионов позволяет обеспечить единство и само существование государства.

Конечно, сила государства как субъекта мировой политики определяется не тем, насколько оно механически, искусственно децентрализовано, а тем, насколько эффективно оно смогло обеспечить баланс между интересами центра и регионов.

Не решит федерализм и все внутренние вопросы и проблемы, которых в Беларуси такое множество. Минимальным требованием для современного демократического государства в обеспечении баланса его отношений с регионами является развитие местного самоуправления. Советы, муниципалитеты, институты гражданского общества и т.д. Локальный уровень обязательно должен иметь политические свободы, поскольку именно здесь получают развитие непосредственные интересы граждан, объединенных в местные сообщества.

Нужны для этого также и демократическая система выборов, и независимые суды, и частная собственность на землю, и реституция награбленного большевиками после 1917 и 1939 г., и главенство права (основа европейской цивилизации – Lex Romana), и образование по европейским стандартам, и многое другое. Во всем этом нужно разбираться и не стремиться к скороспелым решениям. Необходимо двигаться к большой цели построения общества высокой гражданской ответственности мудрыми и неспешными шагами, сделанными на основе богатого европейского опыта.


Литература:
Елингер, Т. Австрийский опыт федерализма. Текст выступления на конференции «Европейский федерализм и Россия: опыт прошлого и настоящего», 30-31 октября 2000 г. в Москве.
Пророк, Т. Особенности австрийского федерализма // Государственная власть и местное самоуправление, №6 2006, с. 38-42.
Рыкин, В. Австрийский федерализм: прошлое и настоящее, Москва 1998.
Туровский, Р. Баланс отношений “центр – регионы” как основа территориально-государственного строительства // Мировая экономика и международные отношения, 2003, №12; 2004, №1.

Bußjäger, P. Between Europeanization, Unitarism And Autonomy. Remarks On The Current Situation Of Federalism In Austria // Revista d'Estudis Autonomics i Federals, no 10, 2010, pp. 11-39.
Engelmann, F.C., Schwartz, M.A. Perceptions of Austrian Federalism // Publius, vol. 11, issue 1, pp. 81-93.
Erk, J. Austria: A Federation without Federalism // Publius, vol. 34, issue 1, pp. 1-20.
Erk, J. Explaining Federalism: State, Society and Congruence in Austria, Belgium, Canada, Germany and Switzerland, London and New York, 2008.
Gamper, A. Homogeneity and Democracy in Austrian Federalism: The Constitutional Court's Ruling on Direct Democracy in Vorarlberg // Publius, vol. 33, no 1, pp. 45-57.
Rose, J. Traut, J.Ch. Federalism and Decentralization: Perspectives for the Transformation Process in Eastern and Central Europe, New York 2002.
Schäffer, H., The Austrian Federalism - situation and perspectives, lecture, Rome 1996.
Schlesinger, R. Federalism in Central and Eastern Europe, London 1998.

_________________

по мне тут краски сгущают
РБ - мелкая страна ориентированная на экспорт своей структурой экономики, которую мы не можем поменять быстро, мелкий слишком местный рынок - слаб.
вся РБ сопоставима с одной ТНК на внешнем рынке, с которыми она конкурирует.
а потому РБ вынуждена концентрировать все свои ресурсы и превращаться в единую корпорацию. самобытность отделов внутри одной корпорации это конечно красивый бантик и повышение местной мотивации, но не более того.

потому я лично принципиально против развития регионализма в РБ выше уровня, в котором он мешает общей конкуретноспособности корпорации Беларусь на внешнем рынке. я не вижу жизнеспособной модели децентрализации РБ при которой она не будет деиндустриализирована и растаскана на запчасти по всем ресусрсам, включая демографические, внешними игроками.

Сразу скажу, чтобы не было недопонимания потом, что я автор сего во многом компилятивного опуса, столь расхваленного паном Волохом.;)

Собственно в чем я сгустил краски? Я понимаю, как я собственно и отметил в тексте, возможно, эта проблема не интересует подавляющую часть нашего общества, но процессы интенсивного вымирания регионов, исчезновения их самобытности и культурных традиций, политическая аморфность и безынициативность (людям просто не интересно, что происходит в стране вообще) в Беларуси достигли жутких размеров даже в сравнении не с самыми благополучными, мягко говоря, соседними странами.

Австрийская "федерация без федерализма" была выбрана не случайна, как вы понимаете. В Европе множество примеров и разных форм регионализма и самоуправления, но в случае Австрии и Беларуси мы имеем весьма сопоставимые страна. Конечно, Австрия имеет лучшую производительность труда, огромный индустриальный и финансовый капитал (который кстати активно участвует и в Беларуси) и т.д. Но если посмотреть на вариативность культурного и этнического ландшафта, историю, традиционные диалекты и локальные языки Беларусь в этом плане гораздо богаче (по крайней мера была в недавнем прошлом), чем Австрия.

Просто ли "красивый бантик" федерализм? Все зависит оттого, насколько государство и его граждане в состоянии активно использовать этот эффективный демократический инструмент поиска компромиссов и оптимальных решений как на "макрогосударственном" уровне, так и на уровне регионов. Нормально ли то, что вопрос о выборе цвета покраски бордюра в каких-нибудь Ляховичах или выбор места строительства там школы или культурного учреждения решает целая "вертикаль" чиновников из Минска, Бреста, которые понятие не имеют о городке, людях и их нуждах, и местных, назначенных (!) из центра? По-моему это не естественное состояние вещей, когда кто-то решает за тебя, что строить и что делать за твои же деньги (налоги). Нормально ли то, что никто не знает своих т.н. "депутатов" в местных "советах" и чем, кроме бюрократической волокиты и проедания бюджетных денег, они там еще занимаются? По-моему нет.

Не хотелось бы увести разговор в сторону корпораций, поскольку я не большой специалист в этой сфере. Впрочем ведь корпорации структурированы очень по-разному? Есть и довольно-таки эффективные децентрализованные корпорации.
Беларусь слишком большая европейская страна, чтобы быть некоей централизованной корпорацией вроде авторитарного города-государства Сингапура или коммунистического чуда ХХI века Северной Кореи. Подобные эксперименты имели место быть и в европейской истории (Германия, Италия времен Второй мировой, СССР и т.д.), и я бы не сказал, что это был позитивный опыт. Результаты политики централизованной вертикали мы собственно сейчас видим и в Беларуси.

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

Как мне кажется, одним из наиболее заметных отличий между подходом, описанным паном Датчанином, и тем, что использовали мы, является постулат о том, грубо говоря, что "размер значения не имеет".

Иными словами, регионы могут существенно отличаться по экономическому, демографическому, ресурсному и прочему потенциалу, а склеивающей основой является региональная идентичность.

Мой вопрос к брамчанам: как вы думаете, должны ли регионы быть условно близкими в определенных размерах, либо на социально-экономические и территориальные различия можно закрыть глаза и отталкиваться от какой-то исторической общности.

Напоминаю наш подход, к которому мы в итоге пришли в ходе дискуссии:

_________________

Сразу замечу, что в отличие от предыдущих подходов к районированию - ГКСТО БССР-1980, социально-эколого-экономического районирования Ридевского и прочих, где историческая основа регионов вообще никак не учитывалась, мы хоть и отталкивались от социально-экономических факторов, но старались максимально приблизиться к исторической основе.

Так что сильного антагонизма с австрийским подходом у нас нет. Но все же некоторое различие в философии имеется.

_________________

Если бы у меня был какой-то выбор, конечно я бы сильно критиковал проект "Брамы". Но по-большому счету это самое интересное и главное посчитанное из всех подобных проектов, завязанных на индустриальных и транспортных центрах, которых было предложено за советскую и пост-советскую историю очень много.

Вопрос в том, что более важно получить по выходу проекта: платформу для формирования крепкой региональной и политической самости, гражданского общества и фундамент для сохранения регионального культурного богатства, или некое сугубо экономические няшки (что тоже спорно) и равенство условных "федеральных" субъектов?

Я конечно все время очень внимательно следил за развитием проекта, но по итогам даже в таком виде регионы в проекте "Брамы" не будут абсолютно "равны" (достаточно посмотреть на цифры, не говоря уже даже о том, что на практике все еще сложнее). По-большому счету это вообще не достижимая цель. Есть даже опасность, что подобная философия для регионализма будет заведомо вести к старой советской уравниловке, "перераспределению" налогов между более успешными и менее успешными регионами, отсутствию принципиальной налоговой автономии.

Границы регионов важны, но не принципиальны. Однако в некоторых случаях возникают вопросы. Например: предусмотрена ли в проекте "Брамы" культурная автономия для регионов? Если да, то как она будет осуществляться на практике (и будет ли вообще), если границы не всегда учитывают принципиальные факторы, например, диалектических или "исторических" границ региона? Добиться тут абсолюта не возможно, но в предложенном делении с этой точки зрения, даже при беглом взгляде, сразу возникают проблемы.

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

Категорически не согласна с Усуном, государство-корпорацию фактически сейчас имеем, и всё стекается в столицу, и соответственно, своя рубашка к телу ближе, тут основная масса денег и тратится, а регионы умирают. А как делить территории, наверное, надо будет советоваться с народом, если еще к тому времени там останется с кем советоваться, как людям удобнее, к каким региональным центрам они чувствуют близость. Сейчас даже районы и области поделены криво, читала давно уже, что люди жаловались, что в какую-нибудь районную поликлинику надо ехать 50 км, а соседний райцентр в 10, а то и ближе. Суть в том, чтобы налоги, деньги в основной массе оставались там, где их собирают, и там же тратились, а не отдай всё в центр, а потом выпрашивай.
Согласна с Датчанином, проблема, что получится, что у одних густо, у других пусто, существует, и как тут выкрутиться, чтобы дотационные регионы не борзели, а донорские не обижались, не знаю.

_________________

Думаю, тут еще проблема в том, что мы привыкли думать о себе, как о российской/СССРовской области. Не в политическом смысле, а в системном.

То есть, мы все еще видим себя в образе руки, отрезанной от какого-то тела. Никак не можем начать воспринимать себя как на самодостаточное тело, у которого есть свои руки, ноги, сердце, и даже измученная нарзаном печень.

При чем это характерно не только для любителей смотреть в рот Москве, но и для сторонников национальной идеи. Отсюда и извечное желание заинтегрироваться с кем-то: ОДКБ, ЕС, НАТО, прочие.

_________________

В чем я точно согласен с Датчанином, это в том, что регионализм повышает устойчивость государства к разделениям и аннексиям, а не понижает.

Регионализм создает уникальное ДНК страны, которое работает именно в рамках этой страны и отторгается другой страной. Именно поэтому данная страна и существует как независимая единица.

Мой любимый пример: и Германия, и Швейцария - жутко федеративные государства, говорящие на одном языке. Но Вы никогда себе даже не представите ситуацию, когда швейцарский кантон превращается в немецкую землю. ДНК совсем другое.

Возможно, именно поэтому Швейцарии удавалось сохранять независимость даже в те времена, когда разные Габсбурги да Бисмарки кидались собирать немецкие земли либо вокруг Австрии, либо вокруг Пруссии.

_________________

С Австрией аналогично (и много общего с Беларусью). Даже больше. Австрия еще совсем недавно (по историческим меркам) была полностью нейтральным государством и занимала ключевое стратегическое положение в цепи между "Западом" и "Востоком" у самой границы "Железного занавеса". Напомню, что у нее были границы с "советской" Чехословакией и Венгрией, Югославией с ее особым социалистическим "третьим путем", с нейтральными Швейцарией и Лихтенштейном, НАТОвскими Италией и ФРГ. Перевалочный пункт, пресечение влияния великих (и не очень) держав, вокруг которого крутились разведки всех этих стран и блоков, а в Вене постоянно возникали громкие шпионские скандалы. Тем не менее, федерализм только укрепил страну, и даже в таких абсолютно экстремальных условиях она сохранила свое территориальное и духовное единство.

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

Заметьте, он ее укрепил на столько, что Союз согласился отдать восточную Австрию, которая изначально входила в зону советской окупации наряду с Восточной Германией.



ЗЫ. Мой дед был военным комендантом Вены в этот период, то есть фактически мэром Вены :)

_________________

Пан Heleos, я знаю Вы загляните в эту тему. Там по ссылкам у пана Датчанина есть несколько красивых графиков на тему австрийского устройства. Хотел обратить на них внимание:





Наше не так уж и далеко получилось:

_________________

Чиновник из Минск разумеется не должен определять цвет бордюра в Несвиже, но и несвижская элита не должна своей самобытностью ломать общий тренд заданный в Минске по глобальным вопросам.

в Сингапуре, между прочим, живет 5 млн человек.

Северная Корея вовсе и не пример для нас, а вот Южная Корея, с их конгломератами гигансткими - чеболями - вот именно то, на что я намекаю. Увы, РБ максимум сможет пяток чеболей жизнеспособных выдвинуть в оптимистическом варианте (сх-животноводство-пищевая, нефте-хим - отойдет РФ скорее всего, лес-мебель-бумага - хилый, машиностроение - рисковое, строительная на местном сырье - хз, Белкалий - независим, БМЗ и металургия - специфическое, IT - мелкое, и т.п.). Так что я за вариант корпорация Беларусь - распадающаяся в перспективе на несколько чеболей в ходе становления капитализма в РБ.

регионы умирают, и будут умирать при теперешней единой корпорации. и их ничего уже не спасет, ибо при развале корпорации гробанут просто вдобавок и центр, и максимум что-то себе временно урвут Солигорск, Речица и Новополоцк.

в теперешней Беларуси довольно пока равномерно размазывают из центра, и любая другая система в обозримой перспективе сделает только хуже расслоение.

денег всем не хватает, и в этом проблема, регионализмом для РБ она в принципе решена быть не может.

Австрия не имеет ни малейшего отношения к Беларуси.
В Беларуси постсоветская структура экономики полностью завязанная на российское сырье и производственные цепочки. Полсностью завязанная на большой импорт и экспорт с хилым местным рынком.
Плюс местый социум представляет собой вчерашних крестьян с соотв менталитетом и отсуствующей городской культурой - что делает местные элиты и механизмы управления весьма специфическими.

у нас есть ресурсы отрезанной СССРвкой руки. которые мы можем реально использовать. больше у нас нет ничего, только мрии.

если мы просто откажемся от того что есть, это означает форсированный сброс значительной части активов имеющихся и очень низкий старт. этот вариант придется очень веско обосновать (например, если бы РФ нам начала перекрывать кислород - то это была бы единственная альтернатива)

Австрия после распада империи - тот же самый аграрный регион, что и Беларусь, разве что только с помпезной имперской столицей, поскольку все основные производства Габсбургами и австрийскими капиталистами строились и развивались в Чехии, которая получила независимость. Весь межвоенный период им приходилось преодолевать колоссальные экономические и политические трудности, связанные с этим "наследством" и с жестким противостоянием консерваторов/социалистов. Не говоря уже еще и добавившейся разрухе после Второй мировой войны. Преуспевающая Австрия с влиятельным банковским капиталом, индустрией, развитой инфраструктурой - это не данность, а результат функционирования федеративной модели после 1950-х гг.

Если мы де факто имеет некую архаичную упадочную систему, которая по вашей же оценке ведет к коллапсу (и регионов, и центра), какой смысл бороться за ее сохранение, а не инвестировать те же ресурсы на конструирование новой системы, способной обеспечить ее естественное развитие, а не некое "ручное управление".

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

_________________

Сегодняшняя власть прекрасно понимает (и в этом ей нужно отдать должное), что перестройка существующей в Беларуси советской экономической структуры, сложившейся после войны и до распада СССР, во что-то другое, опирающееся на внутренний ресурс, будет стоить не меньших жертв и денег, а так-же займёт не меньше времени.

Ни денег, ни готовности к жертве, ни времени у власти нет. Ни у сегодняшней ни у любой будущей. Поэтому не получится вот просто так взять и забыть эту "архаичную упадочную систему", целиком сконцентрировавшись на "конструировании новой".

А главное кое кто категорически не хочет терять власть вследствии такой перестройки.

Ув. SD и Монро, вы совершенно правы.

Но дело в том, что не стоит думать, что подобный проект можно осуществить в ближайшей перспективе и тем более быстро. Это не возможно. Поскольку для этого понадобиться структурное изменение политической и социальной модели, долгие и серьезные трансформации политической, гражданской культуры. Это во-первых. Во-вторых сама реформа займет не один и не два года, а будет длиться по этапам много лет - есть опыт соседних стран (Литва, Польша), где уже были реформы АТД, самоуправления после обретения реальной независимости, но на горизонте уже новые. Если случиться так, что какая-то политическая сила в Беларуси возьмет на себя ответственность реформировать на свой лад эти сферы и осуществит какой-то проект (пусть даже этот ваших коллег с "Брамы"), для меня как убежденного регионалиста это будет, пусть даже очень смелый, но только самый первый шаг, поскольку главная цель, "задача максимум" всего этого - ренессанс регионов (культурный, экономический, политический) и реальная правовая, фискальная и культурная автономия для них.

Своим считанным единомышленникам-краеведам, с которыми я делаю нескольку проектов, я пока советую просто вести информационную работу с людьми, объяснять им суть регионализма, зачем нужна автономия, что такое реальное самоуправление и прямая демократия, почему важна местная идентичность (даже в форме "тутейшости"), почему важно сохранять локальную устную историю и т.д. Даже разговоры с друзьями, "кухонные дискуссии" - здесь все приносит пользу. Это работа на десять, возможно двадцать лет, возможно больше. Только для того, чтобы подготовить население к рецепции подобных идей. Возможно на каком-то этапе появятся региональные партии и общественные движения, поэтому люди должны быть готовы к этому. Конечно, чем больше такое движение будет набирать силу, будут и провокации, и националистическая паранойя, и истерики разного рода и пр. Все это придется преодолеть, благо есть опыт ближайшего зарубежья: например, Движение за Автономию Силезии в Польше. Они долго работали, еще недавно были политическими маргиналами, а теперь имеют представительство в воеводском сеймике, колоссальную поддержку населения, которое тысячами (в маленьких провинциальных городах вроде Ополе и Катовиц!) приходит на их акции, а также союзников в среде правящей коалиции. Но даже у них лозунг звучит только как "Автономия в 2020 г."

Т.е. речь не идет о сегодняшнем моменте или даже завтрашнем. Это большая, сложная работа. Даже все эти нынешние "забавы" с рисованием карт - попытка представить регионы, ментальная картография, насколько глупо бы это не выглядело, - важный этап. Со временем все это даст свои плоды, поскольку регионализм - это объективное будущее всей Европы и остаться в стороне тут просто не получиться.

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

ничего общего,
1) РБ после развала СССР была промышленно развитой странной но полностью завязанная на советские цепочки, сырье и рынки сбыта. если бы РБ была аграрной отсталой страной никакой проблемы не было бы любой дорогой пойти, хоть австрийской, хоть еще какой. а так выбор был очень узкий, если было желание не сбрасывать все промнаследие. Если бы РФ не давала возможность его оставить, все сбросили вынужденно бы, а так это нецелесообразно для элит, которые эти активы контроллируют.

2) имперские элиты метрополии с традицией vs провинциальные элиты детей рабочих и крестян

3) я не сказал, что все идет к коллапсу, регионы подсушат, центр разбухнет - но это впринципе жизнеспособная модель.

Имперские русские элиты со своими имперскими традициями в мозгах 2 раза в 20-м веке прос*ли свою империю. Нынче ведут дела в России таким образом, что под большим вопросом уже будущее России. Если бы они любили свою Россию и чтили русских, русские традиции, культуру, они бы так не грабили Россию под себя, а больше думали бы о будущем своей России вместо будущего своей персональной жопы в особняке в Лондонграде или еще где.

Для 1970-х гг. Беларусь была действительно промышленно развитой страной (особенно после закупки новых технологий и новых промышленных линий Брежневым). В 1991 г. и тем более сейчас РБ имеет отсталую экстенсивную экономику, серьезные проблемы с инновационным развитием и обновлением производства. Разница конечно есть: все же сейчас XXI век, а не начало ХХ.


Австрия не была "метрополией" в привычном понимании модерной централизованной империи, в которой есть четкий центр и периферия. Объединяющим стержнем А-В был Дом Габсбургов (которому впоследствии было даже отказано в гражданстве Австрийской Республики вплоть до 1950-х гг.), а само государство представляло собой модернизированную модель традиционной династической государственности. Австрийские (немецкие) националисты ненавидели монархию даже больше, чем чехи или хорваты.
С элитами тоже очень сложно, но да, вы правы - люди действительно остались. Плюс очень развитая политическая культура - с этим не поспоришь. В БССР даже зачатки этого были уничтожены.


-10% населения страны - это разбухание центра?

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

Думают,а как же,вот- http://www.inright.ru/news/politics/201 ... I.mymailru
Дмитрий Медведев предложил раздел России

_________________
То, что вам нужно, придёт к вам само, если вы не будете требовать того, что вам не нужно.
Когда дует ветер перемен одни возводят стены,а другие строят ветряные мельницы.

То, что президент Медведев, пардон, ВРИО президента, мягко говоря, не очень умный человек и совсем не политик для меня стало ясно достаточно давно. Я его для себя называю просто и кратко: КЛОУН.

Немного не по теме ветки, но это стоит того.

Это стоит того, чтобы процитировать отдельно.
Первое- медведевский треп, что людишек в России уж больно мало, надо бы разрешить инострацам ее заселять.
Второе- поразительной силы отрывок из воспоминания эмигранта-писателя Романа Гуля.
Все вместе это поразительно точно и сильно показывает как русские умудрились в 20-м веке угробить Россию.


Медведев:
http://www.inright.ru/news/politics/201 ... I.mymailru

«Нам сейчас следует подумать в целом об использовании, в случае необходимости, может быть, и части трудового потенциала наших соседей, особенно в малонаселенных районах Сибири и Дальнего Востока», – сказал Медведев на заседании Совета безопасности России.

*********************
http://ttolk.ru/?p=2735
Из статьи:

"Все население Дальнего Востока РФ составляет менее 6,4 миллионов человек и за последние 20 лет оно сократилось почти на четверть."


"Главной причиной такой отрицательной демографической динамики, как считает заведующая отделом социального развития и факторных рынков Института экономических исследований Дальневосточного отделения Российской академии наук (ДВО РАН) Екатерина Мотрич, является массовая миграция населения, которое уезжает в европейскую часть России, а также в Сибирь. При этом лидерами по оттоку населения являются Чукотской автономный округ (минус 67 процентов населения с 1991 года), Магаданская область (минус 58 процентов), Камчатская область (минус 27,6 процента), Еврейская автономная и Амурская области (по 20 процентов). Население Приморского и Хабаровского краев сократилось за последние 20 лет в среднем на 13,5 процентов.

Внутренняя миграция на Дальнем Востоке (из сел в города) не покрывает оттока населения из городских центров. Население Владивостока с 1991 года снизилось на 80 тысяч человек до 570 тысяч. Петропавловск-Камчатский потерял в 1992-2008 годах почти треть населения (с 272 до 190 тысяч человек), Магадан более трети (со 155 до 99 тысяч). Население более благополучных Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре снизилось на 7 и 15 процентов, соответственно. Численность населения Сахалинской области сократилась почти на 27 процентов.

Рождаемость на Дальнем Востоке за последние 24 года снизилась в целом почти в 2 раза и составила лишь около 85 тысяч детей в год. При этом продолжительность жизни на Дальнем Востоке у людей меньше среднероссийских показателей на 2,8 года – у мужчин она составляет 59 лет и у женщин 71 год. Доля трудоспособного населения за последние двадцать лет на Дальнем Востоке за последние 20 лет снизилась с 5 до 3,6 миллионов человек, а количество пенсионеров увеличилось с 1 до 1,6 миллиона человек. По мнению Мотрич, при сохранении такой динамики к 2050 году Дальний Восток РФ превратится в демографическую пустыню. Население региона не будет превышать 3,5-3,9 миллионов человек, из которых свыше 2,3 миллионов будут составлять пенсионеры.

Заметим, что этот прогноз является еще оптимистичным – как свидетельствуют данные, темпы оттока населения из крупных городов Дальнего Востока в последние годы только усиливаются. Через 5-10 лет российский Дальний Восток можно будет захватить голыми руками (и никакие пиар-акции вроде поездок нано-президента на Курилы помешать этому не смогут)."

**********************************

Роман-Гуль, писатель:
http://www.dk1868.ru/history/gul1_2.htm



"....Был январь 1923 года. Во второй половине дня в дверь редакции позвонили. Я отворил. Передо мной — скромно одетая женщина с удивительно приятным, строгим лицом. Она спросила, здесь ли профессор Ященко? — “Да, пожалуйста”. И она вошла. Ященке она была незнакома. Поздоровавшись, он предложил ей сесть (у нас было хорошее, большое кресло для посетителей) и спросил, чем может служить.

Я сидел за своим столом. Женщина эта — явная интеллигентка, правильное хорошее лицо, красивые карие глаза. И во всем ее облике — какое-то удивительное спокойствие. В руках у нее — кожаный портфель. Глядя на Ященко, она сказала негромким грудным голосом: “Я к вам от Максимилиана Александровича Волошина”. От неожиданности Ященко даже удивленно-вопросительно полувскрикнул: “От Макса?!”. — “Да, от Максимилиана Александровича”. — “Значит вы из Крыма?” — “Я была у него в Коктебеле. И он просил меня передать вам письмо и рукопись в собственные руки”. — “Очень, очень рад..” — бормотал несколько пораженный Ященко (он с Волошиным был дружен еще по России).

Женщина вынула из портфеля тетрадку и довольно толстую рукопись на отдельных листах. “В тетради — личное письмо вам, а это — стихи Максимилиана Александровича, которые он просит вас опубликовать за границей, где вы найдете возможным”. Ященко все взял. Стал расспрашивать, как Волошин живет, давно ли она его видела, остается ли она за границей или возвращается назад. “Нет, я не остаюсь, — с легкой улыбкой сказала она, — я скоро уеду назад... может быть, я еще зайду, если разрешите”. — “Конечно, конечно, буду очень рад...” — забубнил Ященко. Она встала, простилась с Ященко и кивнула мне. Я проводил ее до входной двери.

В редакции наши письменные столы были приставлены один к другому спинами. Так что мы сидели друг против друга. Конечно, стихи Волошина, переданные из рук в руки, меня заинтересовали. Но Ященко погрузился в чтение письма, оно было страниц в сорок-пятьдесят. А я — в какую-то редакционную работу. Но вскоре читать спокойно Ященко уже не мог, он то и дело восклицал: “Ужас!.. Черт знает что!..” И вдруг, прервав чтение, сказал: “Р.Б., это что-то невероятное, я прочту вам...” И стал читать письмо вслух. Волошин сначала писал, что посылает письмо и стихи с очень верным человеком. “Стихи о терроре” просит опубликовать там, где Ященко сочтет правильным, так как “здесь” они опубликованы быть не могут. Дальше Волошин описывал свою жизнь в Коктебеле во время гражданской войны и после нее, когда в Коктебель приехал “очищать Крым” важный посланец Кремля Бела Кун, поселившийся в доме у Волошина.

Известно, что Бела Кун, венгерский еврей, коммунист, в гражданской войне руководитель интернационалистических отрядов, ходил в Кремле на самых верхах. И вот — после занятия Крыма красными прибыл туда, чтобы произвести жесточайший террор. Перед отъездом в Крым Бела Кун цинически заявил: “Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым, пока там останется хоть один белогвардеец”. Бела Кун приехал не один. С ним “на руководящую работу” (как официально выражаются большевики) приехала “Землячка”, псевдоним-женщина (Розалия Семеновна Залкинд), большевичка с 1903 года, фурия большевизма, не имевшая никакого отношения ни к “пролетариату”, ни к “беднейшему крестьянству”, а происходившая из вполне буржуазной еврейской семьи. Эта гадина была кровава и беспощадна так же, как и Бела Кун, и Троцкий.

В Крыму верховный руководитель террора Бела Кун и его напарница Землячка расстреляли больше ста тысяч (!) бывших военнослужащих (белых), которым сначала была “дарована амнистия”. Для процедуры расстрела составлялись списки, но они были недостаточны, и “остряк” Бела Кун приказал всем, всем, всем бывшим военнослужащим под угрозой расстрела зарегистрироваться “для трудовой повинности”. И вот по этим-то спискам для “трудовой повинности” Бела Кун с Землячкой и повели массовые расстрелы. Спаслись единицы из незарегистрировавшихся и сумевших бежать из Крыма. Впоследствии такие марксистско-ленинские массовые убийства людей перешли в Китай, в Камбоджу, во Вьетнам, в Эфиопию. И к Гитлеру. По свидетельству Раушнинга, “фюрер” среди близких людей говорил, что он “многому научился у марксистов”.

Макс Волошин в письме к Ященко необычайно сильно описывал эти кровавые крымские дни. Волошин писал, что он и день и ночь молился за убиваемых и убивающих. Дальше шло что-то — “потустороннее”. Он писал, что они много и долго разговаривали с Бела Куном и у них установились какие-то “дружеские” отношения. Чем Волошин покорил Бела Куна? Вероятно, душевной чистотой. По письму, Бела Кун сошелся с ним настолько, что разрешал Волошину из “проскрипционных списков” вычеркивать одного из десяти. Волошин описывал, каким мучением для него было это вычеркивание “десятого”, ибо он знал, что девять будут зверски убиты. Волошин писал, что в этих кровавых проскрипционных списках он нашел и свое собственное имя, хотя ему и не надо было регистрироваться, как человеку штатскому и не белому. Но его имя вычеркнул сам страшный новый друг — Бела Кун. Боюсь утверждать, но, по-моему, Волошин писал, что Бела Кун иногда присутствовал при молитвах Волошина за убиваемых и убивающих.

“Стихи о терроре”, переданные одновременно с письмом, Ященко опубликовал в очередном, февральском, номере “Новой русской книги” (НРК, февраль, 1923). Позднее “Стихи о терроре” вышли книгой в берлинском русском “Книгоиздательстве писателей”, основанном типографщиком Евгением Гутновым и редактировавшемся Глебом Алексеевым.

В СССР в так называемой “Библиотеке поэта” (М.Волошин. Стихотворения. Изд. 3-е. Л., 1977) стихов Волошина о терроре, конечно, нет и никогда не будет. Приведу хотя бы два стихотворения М.Волошина о терроре, переданных тогда из рук в руки А.С. Яшенке:

Терминология

...Остается сказать об убийцах. Не знаю, приезжал ли Троцкий в “очищенный для него” Крым. Кажется, нет. Его очень скоро, с полным позором для такого Робеспьера, Сталин выбросил на Принцевы острова, а потом в Мексике убил ледорубом сталинский агент, испанец Меркадер. Злом злых погублю. Троцкий вполне заслужил такую смерть. Так же кончил и Бела Кун. В ежовщину Сталин его “шлепнул” в каком-то чекистском подвале. Только Розалия Семеновна расцвела: при Сталине с 1939 года по 1943 была заместителем председателя Совнаркома СССР и членом ЦК ВКП (6). Да к тому же удостоилась награждения двумя орденами Ленина и орденом Красного Знамени. Вот так Розалия Семеновна Землячка-Залкинд! А отдала черту душу только в 1947 году, семидесяти одного года от роду".

======================================================================

А теперь КЛОУН Медведев сокрушается: куда-то подевались народы России. Некому Сибирь, Дальний Восток заселять. Некому налоги платить в Москву, Кремль. Нужно приглашать белорусов, украинцев, таджиков, киргизов в евразийский союз. Нужно приглашать тех же японцев, прочие народы. Иначе России, видите ли, амба.

Придурок!!!!

Господи, прости русских вождей в Кремле и прочих империостроителей, пришибленных умом и короткой памятью.

Читаю книгу Джиласа "Беседы со Сталиным". Дивные вещи он сообщает. Я этого не знал. По его словам Сталин в 1048г. высказывал идеи создания различных федераций.

Именно:

Югославия- Болгария-Албания
Украина-Венгрия-Румыния
Белоруссия- Польша-Чехословакия

Балканские гос-ва должны были войти в состав СССР.

"Какими бы неопределенными и гипотетическими ни были эти планы, ясно одно: Сталин искал решения и формы для восточноевропейских стран, которые обеспечили бы и укрепили господство и гегемонию Москвы на длительное время".

Что-то похожее было у Пилсудского и у Тито.

_________________
Towarzysze, jechałem czerwonym tramwajem socjalizmu aż do przystanku „Niepodległość”, ale tam wysiadłem. Wy możecie jechać do stacji końcowej, jeśli potraficie, lecz teraz przejdziemy na „Pan”. Józef Piłsudski, 1918.

Я не стал бы так сгущать краски. И вот почему:

К сожалению в статье не упомянуто Магдебургское право. Таким правом обладали многие города, входящие ныне в состав Беларуси.
С введением Магдебургского права отменялось действие местного права, однако допускалось применение местных обычаев, если нормы, необходимые для решения спора, не были предусмотрены Магдебургским правом.
Я не знаю насколько широко города пользовались этой привилегией, но сам факт её существования наводит на мысль о том, что наши предки её применяли. А если ещё учесть естественную склонность бюрократов (всех времён и народов!) к самоуправлению (или самоуправству - как угодно) , то можно с уверенностью говорить о неком подобии децентрализации власти.
Дополняет эти рассуждения упоминание о передаче власти по наследству. И не суть важно как - законно или не законно. Главное учитывать тот факт что формирование местных элиты происходило в каждом регионе. А вот связи между регионами были не такие эффективные как в наше время. Можно говорить что города были друг от друга "дальше". Региональные элиты меньше контактировали. Естественно, местные нравы и обычаи таких социальных групп закреплялись уже на законодательном уровне.
Так что, на мой взгляд некое подобие федерализации в истории Беларуси присутствовало.

_________________
Dixi et animam levavi.