В будущей борьбе за права и свободы России меньше всего следует рассчитывать на свой бизнес-класс. Этот бизнес-класс даже не экономический. Он — подлавочный
В давно мертвой, а ныне разлагающейся российской политической системе (она в главных чертах неизменна с николаевских времен) бизнесу в принципе нет места, и поэтому решение Михаила Прохорова не участвовать в выборах московского мэра выглядит вполне логичным. Всем памятны оптимистические прогнозы: вот придет в политику эффективный собственник — и демократия в России будет навеки застрахована, поскольку этот собственник станет защищать выгодную ему демократическую систему от коммунистов и иных реваншистов... За последние десять лет выяснилось, что это утверждение содержит три роковые ошибки. Во-первых, для российского бизнеса демократия необязательна и даже невыгодна. Во-вторых, коммунисты — далеко не главная угроза предпринимательству. В-третьих (и это главное), российский бизнес в политику не пойдет и бороться за свободу и законность не будет. Это вытекает из самой его природы: конкурентность, прозрачность и прочие атрибуты демократии ему знакомы лишь в теории. Зависимость от государства сегодня сильнее, чем в бурные девяностые от «крыши». Какая тут политика? Какая демократия? Случись когда-нибудь в России бизнесмену прийти к власти, он немедленно воспроизведет весь климат, в котором привык функционировать. Именно глядя на то, как российский бизнес ведет себя при Путине, всякий вообразит, как этот самый бизнес формировался, а точнее — «доставался».
Безусловно, конкуренция в нем была, но совсем не в том виде, в каком она привычна Западу. Конкурировали за места у кормушки, за максимальную пайку в период большой раздачи — или, как ее чаще тут называют, «большого хапка»; за государственного покровителя, за влиятельного бывшего кагэбэшника в службе охраны, за право свободно посещать кабинет личного охранника или приближенного администратора — но согласитесь, что к реальной конкурентной борьбе это не имеет никакого отношения. Реальная конкуренция выявляет того, кто умнее, храбрее, решительнее, а российская всегда идет за право быть ниже, отвратительнее и ничтожнее — и при этом глубже лизать. Любые попытки установить иную конкуренцию с высокой долей вероятности кончаются Краснокаменском. Ходорковский и Лебедев — единственные на сегодня представители российского бизнеса, которые не сбежали, имея такую возможность, и продемонстрировали готовность к реальной борьбе. С тех пор российский бизнес демонстрировал политические амбиции лишь с верховного разрешения, и Михаил Прохоров ничем пока не доказал готовности и способности выходить за эти флажки.
Максима «Бизнес защищает демократию» — лишь частный (и совсем не местный) случай более общего правила: бизнес защищает те условия, в каких сформировался, и те правила, по которым играет. Ты можешь обладать всеми способностями ультрамагната, но успешен будешь лишь тогда, когда дружишь с определенными людьми, спонсируешь определенные движения и не поддерживаешь «наших врагов». Насчет «наших врагов» следует быть особенно чутким, поскольку очень часто это наши вчерашние друзья, вроде Сергея Гуриева, случайно сказавшие что-нибудь не то. Успешный бизнесмен чует правильное соотношение между тратами на себя и на Олимпиаду в Сочи. Не задавая лишних вопросов, он налаживает сотрудничество с правильными людьми и структурами, а что он там предлагает, производит или строит в свободное время — его личное дело. Правильный российский бизнесмен идет в политику тогда, когда его пригласили в Народный фронт, а не тогда, когда его смущает климат в стране. Когда его смущает климат, он уезжает — и делает это молча. За последний год в России свернули свои дела порядка 650 тысяч мелких производителей и фермеров — население небольшого города. Жаль, что этот город не существует на карте. Давно пора русским подумать о своем Израиле, где российские изгнанники — число их непрестанно растет — могли бы основать небольшую колонию и дивить мир результатами своего труда. Ведь когда русскому человеку дают свободно работать и не угрожают ежечасно все отнять — у него и производительность дай бог, и пьянство пропадает, и руки не опускаются. Пусть бы нам кусок земли продала Греция: климат хороший, народ веселый, цены кризисные. Там, может быть, и появился бы наконец русский бизнес. А то, что есть у нас сейчас, — хищничество с разрешения начальства. Разумеется, из этой публики не выйдут ни политические борцы, ни серьезные политики, ни тем более убежденные демократы.
Но вот действительно серьезный вопрос: из какой же среды они выйдут, борцы-то? Интеллигенция вымирает или выживает; ее все меньше, и она деморализована. Пролетариата тоже негусто. Не нужно думать, что его устраивает современное положение вещей или что весь пролетариат сосредоточен на Уралвагонзаводе; однако к политике он справедливо питает недоверие и живет в ожидании большой бучи, чтобы немедленно в нее кинуться. Новых политиков — готовых к реальной конкуренции и формулированию задач, — сегодня попросту негде взять. За всех отдувается один Навальный — скорей эксцесс, чем норма.
Так что в будущей — и уже идущей — борьбе за права и свободы России меньше всего следует рассчитывать на свой бизнес-класс. Этот бизнес-класс даже не экономический. Он — подлавочный.
Дмитрий Львович Быков ·
|