Вероятно, многие скажут: а чего тут обсуждать? Разве есть что-то более несочетаемое друг с другом, чем национал-демократия и монархия? И они, разумеется, правы: монархизм в его традиционно-российском, клерикально-самодержавном, «византистском» понимании, идущий от Ивана Грозного и смыкающийся сегодня со сталинизмом и путинизмом, категорически несовместим с национал-демократией и является ее прямым политическим противником. Но исключает ли это обстоятельство конституционную монархию как одну из возможных компонент национал-демократии?

Общеизвестно, что мы, национал-демократы, выступаем за кардинальную перестройку Российской Федерации. Мы считаем, что РФ должна быть преобразована в симметричную договорную федерацию, состоящую из равноправных субъектов – республик, в том числе из русских республик. Такая модель федерации будет означать полный разрыв с имперской исторической парадигмой. Есть ли в этой модели место для конституционной монархии и нуждается ли в ней эта модель? Какова ее возможная дальнейшая эволюция? Думаю, тут есть о чем поговорить.

Мой друг и коллега Илья Лазаренко высказывает, в частности, гипотетическую идею Российского Содружества (РС). Аналог – возможно, несколько рискованный – существующее Британское Содружество, включающее страны самые разные как в этно-культурном, так и в политическом отношении: большие и маленькие, республики и монархии (назовем навскидку хотя бы Канаду, Австралию, Индию, Новую Зеландию, Маврикий, Малайзию, Лесото). Напомню, в 1950 году республика Индия согласилась признать британского монарха в качестве «символа свободной ассоциации независимых государств-членов Содружества и главы Содружества». В Британское Содружество входит 54 государства-члена, однако среди них есть лишь 17 государств «(помимо Соединённого Королевства), в которых главой государства признаётся британский монарх, представленный генерал-губернатором. Он же является и главой Содружества; этот титул, однако, не подразумевает какой-либо политической власти над государствами-членами Содружества и не распространяется на британского монарха автоматически. Большинство государств-членов Содружества не признают британского монарха главой государства. Это, однако, не влияет на их статус в рамках Содружества. Содружество не является политическим союзом, и членство в нём не позволяет Великобритании оказывать какое-либо политическое влияние на остальных членов».

РС могло бы стать мягкой, цивилизованной формой выхода из имперской истории при сохранении культурного и языкового единства российского пространства. Однако кто же мог бы стать, подобно британскому монарху, главой РС? Требуется фигура креативная, но в то же время достаточно легитимная в смысле прав на корону царей. В этом парадокс модели РС: для преодоления имперства, нужен император, хотя и формальный, но легитимный. Учитывая давние связи российского императорского дома с британским королевским домом, такой фигурой мог бы стать 28-летний принц Гарри Уэльский (Генри Чарльз Альберт Дэвид Виндзор): хороший солдат, смелый фрондер и ловкий брокер. Полагаю, что быть главой Российского Содружества для Гарри было бы гораздо интереснее, чем всю жизнь прозябать на вторых ролях в Великобритании. А тут он – как бы «русский царь», примиряющий и, учитывая личные качества Гарри, содержательный символ нашей новой постимперской истории.

Очевидно, что для реализации данного проекта требуется наличие такого субъекта РС как Великое Княжество Московское – разумеется, в качестве парламентской монархии современного типа. Впрочем, это уже детали.